Камея римской куртизанки - стр. 33
Цирк разразился восторженными криками.
Царственные животные остановились, пораженные этим незнакомым шумом и зрелищем многолюдной толпы. Они стояли посреди арены, затравленно оглядываясь. Гладиаторы, увидев огромных кровожадных зверей, в первый момент тоже растерялись, но потом собрали свое мужество, коротко переговорили и двинулись ко львам, чтобы использовать их недолгий испуг перед многотысячной толпой.
Клодия, которая любила подобные кровавые зрелища, вдруг почувствовала, что больше не хочет смотреть.
– Пойдем отсюда, Клавдий! – сказала она сенатору.
Тот удивленно взглянул на девушку:
– Как, все же еще только начинается!
– Все равно. Я больше не хочу.
– Но я должен здесь кое с кем повидаться…
– Ты как хочешь, а я ухожу! – И, не слушая возражений сенатора, она развернулась и направилась к выходу из цирка.
Верные эфиопы расчищали ей дорогу, что было теперь куда сложнее – в цирке не осталось свободных мест.
И тут Клодия снова ощутила на себе тот же пристальный, леденящий взгляд. Но на этот раз она не стала вертеть головой, она не хотела снова увидеть таинственного незнакомца. Больше того – она боялась встретить его холодный взгляд.
После разговора с сестрой гражданки Воробьевой капитан Лебедкин не успокоился, а впал в хандру. Душу его точил и точил противный скользкий червячок.
Что-то в этом деле было не так. Потихоньку, однако, текущие дела затянули, и Лебедкин выбросил ненормальную тетку из головы. Однако нет-нет да и появлялось перед его мысленным взором ее растерянное, бледное лицо с несчастными больными глазами.
– Жалостливый ты очень, Петя, – заметила Дуся, от которой не укрылось состояние капитана. – Нельзя так все близко к сердцу принимать.
– Да уж, – вздохнул Лебедкин, – так вот сойдешь с катушек – и никто не поможет.
– Я помогу! – Дуся погладила его по плечу.
Тут заглянул к ним вездесущий Коля Еропкин.
– Слыхали? Вроде бы премия накрылась медным тазом. Не то задерживают, не то вообще не дадут!
– Хоть бы чего хорошего сказал, – буркнул Лебедкин.
– А ты чего, Петя, такой злой? – поинтересовался Еропкин.
– А он, понимаешь, все переживает, как плохо с той тетей обошелся, с Воробьевой, что позавчера приходила.
Дуся тоже расстроилась насчет премии, оттого и съехидничала.
– Воробьева? – На лице Еропкина отразилась интенсивная работа мысли. – Это не та, которую на дороге нашли в тяжелом состоянии? Вчера по сводке прошло…
– Не может быть! – Лебедкин почувствовал, что в глубине души чего-то такого и ожидал.
– Да точно тебе говорю. Воробьева Анна…
– Игоревна, – подсказала Дуся.
– Ну да, Игоревна. Нашли ее на дороге всю избитую, в больнице она… Дуся, дай сахару!