Каменный престол. Всеслав Чародей – 4 - стр. 64

– Здравствуй, княже, – ответил наместник без обиды – вестимо, в восемнадцать лет только так и думать, как Давыд. Пока молодой. – Это мы так, силы только попробовали пока что.

– Ну и как, попробовали? Крепки вятичи?

– Крепки, конечно, не без того, – согласился Рогдай без смущения. – Особенно вон те, что по краям стоят. Это и не вятичи вовсе. С теми вон, справа, я сам перевелся, полочане это. А про левых вои говорят – варяги да лютичи.

– Вот как, – протянул Давыд удивлённо. Подумал несколько мгновений, потом тряхнул тёмно-русым чупруном. – А, ладно! Сейчас во второй суступ пойдём, там и поглядим, что за варяги да лютичи там, и откуда они взялись.

– Рогдае Ратьшич! – позвал вдруг сзади голос, от которого наместник вздрогнул.

Шварно!

Надоедливый мальчишка, которого он послал к князю, вернулся из Чернигова вместе с подмогой и с мечтами о подвигах. Сегодня большого труда стоило приглядеть, чтобы и он, и Неклюд не сунулись, очертя голову, в первый же суступ.

– Чего ещё? – рыкнул Рогдай, не сдержась.

– Гонец до княжича! Из Чернигова!

– Какой ещё гонец? От кого? – искренне удивился Давыд, изломив тонкую бровь. – Мы ж совсем недавно от Чернигова выступили!

– От князя, говорит, от Святослава Ярославича.

Гонца Давыд узнал сразу.

– Лют! – воскликнул он изумлённо. – Ты ли?!

Гонец был – краше в домовину кладут. Стегач разорван так, слово его барсы когтями драли, в грязи и пыли, на рассеченном ухе запеклась кровь, рука наспех перевязана грязной от засохшей крови пыли тряпкой. Гонца шатало. Приблизясь к княжичу, он отбросил в прибитую ногами траву седло – видно, пал конь по дороге невдалеке, а седло бросать жалко стало. Загнал коня Лют.

– Плохо дело, Давыде Святославич, – выговорил гонец, и его вдруг повело в сторону. – Разбили нас половцы на Альте.

– Отец?! – встревоженно воскликнул Давыд. – Братья?!

– Жив Святослав Ярославич, – хрипло ответил Лют, откашливаясь и сплёвывая в пыль тягучую густую слюну. – И княжичи живы. Бересто тебе отец прислал, там всё сказано.

Выдавленные на берёсте буквы плясали перед глазами, как живые. Дочитав до конца, Давыд уронил бересто под ноги и выговорил неживым голосом:

– Не будет боя. Трубите в рога, зовите Ходимира говорить.

Изяслав прискакал в Киев на четвёртый день после разгрома всего с тремя сотнями дружины и младшим братом Всеволодом. Промчался в ворота, вихрем пролетел по улицам города на Гору.

Заперся в терему – туча тучей.

Пил вино как воду, глядел мрачным взглядом в окно. Княгиня Гертруда сунулась было в изложню, но, наткнувшись на мрачно-свирепый взгляд мужа, тут же отступила. Тихо прикрыла дверь, оборотилась к сенным девкам, сделала страшное лицо. А после, отведя в сторонку доверенную сенную боярышню Марию, дочь тысяцкого Коснятина, жалобно посетовала, качая головой: