Каменный престол. Всеслав Чародей – 4 - стр. 34

Вадим вздрогнул, словно очнувшись. Каждый раз, когда он глядел в эту степную даль (а глядел он часто), на него находило что-то вроде забытья, словно грезил наяву. Он верил – придёт время, и отсюда, с берегов Оки, от Москвы и Прони, с великой Волги пойдут люди в эти непредставимые дали. Дойдут и до Индии далёкой, и до Царя-города, и дальше, до тех жарких земель, где люди черны, как смоль, и до холодных восходных берегов, утверждая и там свою речь.

Русскую речь.

Дедич сжал зубы. Вспухли желваки на челюсти, сошлись на переносье брови. Широко раздулись ноздри.

Имя Руси всё шире расползалось над словенскими землями. Киевские князья-чужаки утвердились во главе словенского языка, внуздали прежние вольности крепкой уздой. Забывались прежние имена древлян и дреговичей, волынян и полян, северы и словен. И правнуки тех, кто ещё сто лет тому назад ходили против руси меч к мечу и топор к топору, ныне сами именовались русью. И только кривичи и вятичи упрямо держались, не желая оставлять свои имена и память о предках.

Да и то сказать – из тех кривичей одни полочане остались сами по себе, да и то под рукой князя из русичей ходят – Всеслав Брячиславич-то правнук самому Владимиру, праправнук Святославу. Тому, кто привёл печенегов на Оку, кого и о сю пору недобрыми словами поминают во многих вятицких домах. В роду Вадима Станиславича иначе про Святослава и не говорили, и по другому как разорителем, его и не звали. Вадим верил, что и в других домах вятичей – так же.

И теперь только вятичи по-настоящему блюдут святую старину.

Только они.

– Да ты никак спятил, Вадим Станиславич?! – князь оборотился от окна, вперил взгляд в дедича, и Козарину стало не по себе. Даже лёгкий страх возник – а ну как… и тут же Вадим себя одёрнул – да что ему сделает князь? – Или шутишь?

– Да нет, княже, – мотнул головой Вадим. Глянул твёрдо и уверенно. – Я взаболь тебе говорю.

– Взаболь… – неуверенно протянул Ходимир. Дёрнул жидковатым ещё светлым усом, поглядел на дедича оценивающе, словно опять хотел спросить: «Не шутишь ли?». Но сказал иное. – Стало быть, послать к половцам?

– Ну да, – терпеливо повторил Вадим. – Сломать хребет Ярославичам. Да и Руси всей. С половецкой-то силой…

– Они же враги, – бросил князь запальчиво. – Ты вспомни! С ними же на меже каждое лето рать без перерыву! Они Будимирова отца убили! Они и нам, и киянам враги!

– Главное – что они киянам враги! – возразил Вадим немедленно, ухватясь за неосторожно брошенное князем слово. – Часто так бывает, что вчерашние враги становятся друзьями…

– Враги – друзьями?! – в голосе князя звякнул лёд. – Когда это такое было?