Каменное сердце дракона. Исцеление его души - стр. 13

Пальцы на ногах болели от того, что приходилось спотыкаться о неровный пол, но дракон продолжал толкать меня в холку, заставляя снова и снова ускоряться. Растрёпанные волосы падали на лицо, от косы уже почти ничего не осталось. И когда мы проходили мимо огромного начищенного металлического замка, я успела увидеть в нём собственное отражение.

В самом деле, ведьма.

Я сжимала зубы, не позволяя себе плакать. Этим ублюдкам моё страдание только в радость – так всегда говорил папа и его соратники. И раз уж я оказалась в их руках, то не причиню им такой радости.

И молить о пощаде я тоже не собиралась. Всё равно не пощадят, если сами не решат изменить приговор.

– А вы говорили, – усмехнулась я, когда тюремщик открывал последнюю дверь на пути к свободе, – что отсюда живыми не уходят.

– Пошла! – рявкнул на меня дракон и с такой силой толкнул, что я запнулась о порог и всё-таки упала прямо в пыль ночного города.

– Как низко, – проговорила я, с трудом садясь. Скованные за спиной руки не давали встать на ноги, а на языке налипла пыль. – Вот, значит, ваша благодарность.

Дракон, не говоря ни слова, схватил меня за шиворот и поднял на ноги, чуть придушив воротом платья. А потом так, продолжая удерживать, и потащил к фургону, запряженному двумя лошадьми. Затолкав меня внутрь и заперев, сам он сел на козлы и, ударив плетью, заставил коней потрусить по неровной дороге.

Лёжа на полу фургона, я свернулась калачикам и тихо засмеялась.

Главное – не плакать.

Вскоре тряска прекратилась, фургон замер. Толчок – это возница спрыгнул с козел. Шаги.

Я попыталась сесть, но со скованными, ослабевшими руками это было почти невозможно. К тому моменту, когда дверь распахнулась, я смогла лишь опереться на локоть и чуть приподнять корпус.

– Ну, что смотришь на меня, как лисица из капкана? – спросил он. На груди между отворотами чёрно-серебряного камзола виднелись свежие раны, стянутые тонкой розовой кожей. Я невольно вспомнила, как собственными руками обрабатывала их в конце весны.

– Надо было оставить тебя умирать, – сказала я, стараясь, чтобы слова эти звучали, как плевок. Потому что плюнуть по-настоящему я тогда едва ли смогла бы.

Дракон не ответил. Он залез в фургон и поставил меня на ноги, подхватив под локоть. Потом вдруг снял сковавшие мои руки наручи из жёсткой кожи, отбросил их в сторону, в глубину фургона, а сам вышел и скрылся из поля моего зрения.

Я озадаченно потёрла запястья. Было больно. Всё тело в синяках и ссадинах, но даже если бы амулет был со мной, я всё равно не смогла бы излечить саму себя.