Камень, или Terra Pacifica - стр. 33
– Понял, как будешь выкручиваться, что ли? – сидя на корточках, он продолжал ворчать и зашаркал обеими ногами, быстро стирал всё им написанное и начерченное, поскольку не вышло пока настоящей симметрии по оси бесконечности.
Нестор как бы вытанцовывал сиртаки вприсядку, придерживаясь некой оси. Возможно, движениями он заменял ещё не уловленные им взаимоотношения вещей по противоположным сторонам от бесконечности, создавая блистательную картинку бытия. Хотя, и в завидной виртуозности профессионального танцовщика, мы бы не отважились отказать ему.
Затем он встал и, задержав ненадолго удовлетворённый взор на не до конца стёртых знаках, отошёл подальше, к стене. Опершись о неё спиной, вцепился всеми девятью пальцами в свою местами ещё кудрявую шевелюру. Как на давно забытой производственной гимнастике, он сделал ноги шире плеч с наклоном головы вперёд. Через пару секунд культя его указательного пальца правой руки многозначительно уставилась по направлению к Пациевичу.
– Чего ты понял?
***
Панчиков проснулся столь же незаметно для себя, сколь и заснул. А прозрачное небо по-прежнему глядело в незашторенное окно.
– Приснится же такое, – сказал он сам себе вслух, поднимая лицо от подушки, посмотрел на будильник, подаренный ему женой ещё в первую годовщину их совместной жизни. Обе стрелки не без намёка фосфоресцировали в тесном единении на семнадцати минутах четвёртого, указывая точно на восток-юго-восток невидимой карты. Пётр Васильевич повернул взор вместе с головой в ту сторону, куда указывало согласие стрелок будильника. Он мысленно продлил его кривую линию за горизонт, ещё дальше, на противоположную область планеты, до того места, где на белой земле он минутой назад участвовал во всенародных выборах лидеров местного самоуправления. А потом отдыхал под тёплым предполуденным солнцем, сияющим к северу от зенита и движущимся против часовой стрелки. Зачем и по какому поводу он там очутился, мысли не возникало. Жизнь многогранна и непредсказуема. Задержав на малое время кривой взгляд на земле вновь заслуженного гражданства, он быстро притомился. В общем-то, смотреть туда удобнее было бы просто прямо: сквозь пол и всю остальную земную твердь. Панчиков снова уронил в помятую подушку сдавленное сном лицо вместе со взором.
***
Пациевич отвернулся от всепожирающих очей Нестора Геракловича. И, поймав растерянно-сочувственный или вконец расстроенный взгляд Наденьки, сказал:
– Я всё понял. Есть единственное направление – вперёд, вдаль. Всюду перспектива. Пространство, время, масса, всё остальное состоят из одного «вперёд». Вперёд во все стороны. Назад безнадёжно. Позади – значит – внутри. Нельзя попасть внутрь точки. Я думаю, что пространство в принципе оптическое. Не изображение пространства на сетчатке глаза или на фотоплёнке, а само оно. Там-сям наше многомерное пространство фокусируется, преломляется, создавая всё многообразие вещества. В общем-то, здесь как раз находится принцип, на котором основан мой «проницателезатор». Многократно фокусируется пространство любого вещества, в том числе самого наблюдателя. Главное, достичь одинаковости фокусирования. А потом, попав точно в нужное фокусное расстояние, вы окажетесь в совершенно ином месте. Гуляйте себе там, не забывая о расположении основного фокуса. Возвращайтесь на необходимое расстояние от него, и вы снова тут.