Камень ацтеков - стр. 26
«Чудно! Я тут собираюсь утонуть по доброй воле, только вот тело этого не хочет».
Он забарахтался. Толща воды над головой медленно и нехотя расступилась, и Питер всплыл в массе взбаламученных пузырьков, кашляя, задыхаясь и жадно хватая воздух ртом. Он попробовал взять веревку, онемевшая кисть правой руки почти не слушалась, возле фальшборта горячо пререкались, видимо, никто из матросов галеона не выразил особого желания спускаться.
Наконец кто-то, ругаясь словно погонщик мулов, полез вниз. Чужое узкое и смуглое лицо кривилось. Испанец протянул руку и, не дождавшись чужой ладони, грубо ухватил англичанина прямо за раненое плечо. Тот, кто остался у леерного ограждения, перегнулся вниз и спросил хрипловатым голосом по-кастильски:
– Какую добычу мы выловили, Амбросио? Это, должно быть, сам морской дьявол?
– Не знаю. Он потерял сознание и молчит. У него темные волосы. Глаза закрыты, я не вижу их.
– Обвяжи парня веревкой и поднимай. Должно быть, его корабль затонул где-нибудь поблизости.
– Мне не нравятся неожиданные встречи в океане, они слишком часто притягивают зло и приносят несчастье… Кому-нибудь. Только, надеюсь, не мне.
Амбросио засмеялся. Они еще долго переговаривались, но Баррет уже не слышал ничего – он и в самом деле потерял сознание. Над океаном занимался хмурый рассвет, дымка непогоды еще не вполне рассеялась, край неба тонко светлел перламутром.
Пятипалубный галеон «Хирона» уходил курсом на Картахену.
Глава 4. Потомок инквизитора
– Buenos dias. Habla usted ingles?[4]
Баррет нехотя поднял слипшиеся от соленой воды веки. В кормовую каюту галеона проникали снопы солнечных лучей. Обстановка, по корабельным меркам, выглядела роскошно. Украшенная резьбой стена отделяла от помещения балкон задней галереи. Скосив взгляд, в приоткрытую дверь можно было разглядеть выставленный там бюст короля Филиппа II и половину незнакомого мозаичного герба. Кормовой фонарь из позолоченной меди напоминал по форме маленький замок. Внутри самой каюты стояли стол, инкрустированный шкафчик и богато отделанные скамейки. На столешнице бесшумно струили песок хорошей работы стеклянные часы – «амполетта». Поблескивал металл маленького глобуса. Возле серебряной чернильницы на раскрытой книге лежало только что отставленное гусиное перо.
– Habla usted ingles? – повторил невидимый пока что собеседник. В чужом голосе прорезалась нотка злого нетерпения. Владелец голоса шагнул вперед и оказался в поле зрения пирата. Испанцу было примерно столько же лет, сколько и англичанину, он был более худощавым, чем Баррет, с тонким, породистым профилем.