Камчатский рубеж - стр. 54
– Вольно! – скомандовал Изыльментьев. – О чем задумался, братец? – спросил он у растерявшегося матроса. – Отлыниваешь от работы или какие мысли одолевают, вон как наблюдаешь за иностранной эскадрой! – продолжал командир забрасывать вопросами и без того уже в конец смутившегося подчиненного.
– Никак нет! – отчеканил матрос. – Виноват, ваше высокое благородие, господин капитан-лейтенант, вот смотрел, ежели чего, то можно двумя залпами потопить их фрегат!
– Как это двумя залпами? – удивленно спросил командир.
– А вот как, они все равно будут в линию становиться, вот здесь и вдарить надо, чуть выше ватерлинии и ближе к пороховому погребу, – продолжал матрос, показывая рукой на английский фрегат.
– Хорошая идея, а как если не попадешь?
– Как не попаду?! – Заметно было, что матрос даже обиделся на такой вопрос командира.
– Ну что же, хорошая идея, но сейчас ремонтом заниматься надо, сам все знаешь, братец, – ответил Изыльментьев, улыбаясь.
Он сразу узнал этого матроса, это был старослужащий, служивший уже пятнадцать лет на военном флоте. У командира фрегата была феноменальная память и всех своих подчиненных он знал пофамильно и в лицо. И этот матрос был ему знаком, звали его Иваном, а фамилия его была Петров. Он был унтер-офицером и приписан к одному из орудий фрегата, где на учениях в Балтийском море проявил мастерство в стрельбе по плавучим плотам с мишенями.
– Да и еще, возьми двух матросов, через тридцать минут жду вас на этом месте.
– Слушаюсь! – ответил Петров и бегом направился выполнять приказ командира.
А в это время, пока командир фрегата вел беседу со своим подчиненным, к нему подошли старший офицер, капитан-лейтенант Михаил Петрович Тироль, и корабельный врач Виталис Вильчковский. В своих записях врач фрегата «Аврора» писал: «Несмотря на всевозможные старания господина капитана и рачительный надзор за гигиеною экипажа, состояние здоровья его стало заметно хуже, сильные ревматические боли суставов, поражения десен, страдания катарально-ревматические органов грудных и всеобщая усталость явно указывали на проявляющийся скорбут». При том и число больных начало увеличиваться, скоро лазарет не был в состоянии умещать больных, отдана была для них батарейная палуба, где и устроили лазарет. Число больных увеличивалось, это не обошло стороной и командира корабля. Как ни старался он, не подавал виду и держался, как и подобает офицеру и командиру корабля, но болезнь брала свое. Вытащив из кармана платок и прикоснувшись к губам, он увидел на нем кровь. Десны кровоточили, и изматывающая боль во всем теле не давала в полной мере выполнять обязанности командира фрегата.