Камчатский рубеж - стр. 53

Много суток без сна и отдыха командир русского фрегата провел на мостике. Порой дух захватывало при виде того, как убиравшие или ставившие паруса матросы, на головокружительной высоте стремительно раскачивающиеся из стороны в сторону вместе с мачтой, уходили то вниз, то вверх, вместе с кораблем в морскую бездну. Еще немного – и кто-нибудь не удержится на рее и упадет в океан, найдя там свою могилу. Но матросы привыкли к такой работе и службе, делали все быстро и хладнокровно, после выполненной работы ловко спускались на палубу. Западный ветер срывал пену с гребней волн и уносил в даль морскую. Неделю по небу мчались серые тучи, и ветер в такелаже пел как флейты. Тучи весели так низко, что задевали мачты фрегата. Корабль волной и ветром круто кренило, и он долго не мог выпрямиться. Казалось, вот и все! Судьба фрегата решена! Даже опытные, видавшие все в морском плавании моряки бледнели. Но проходило еще мгновение, и мачты снова смотрели в небо, а принятая из океана на палубу вода потоками стекала через бортовые шпигаты. К страшным штормам, необходимости лавировать в высокой волне, качке и сырости в помещениях фрегата прибавились вспышка дизентерии, охватившая почти весь экипаж, и начинавшаяся цинга – болезнь, вызываемая острым недостатком витамина C. Корабельный врач дважды в сутки докладывал командиру корабля о состоянии здоровья заболевших. Изыльментьев был морским волком, опытным моряком и обладал большой силой воли, и только такие качества, как целеустремленность, сила духа и вера в экипаж, утвердили его в намерении проходить «мыс бурь» в это время. Цель была одна – выполнить поставленную задачу как можно лучше и быстрее, соединиться с дальневосточной эскадрой до начала войны. Шторма стихли, и казалось, их больше не будет, но на границе трех океанов шторм усилился. Волны сорвали кормовую рубку фрегата и унесли за борт в водную мглу, туда же унесло две шлюпки и путевой компас. И, только зайдя в воды Тихого океана, команда поняла, что порывы ветра и волны стали уменьшаться. Курс был выбран на север. Авралы прекратились, и экипаж получил возможность отдохнуть. Изыльментьев из соображений скрытности решил не заходить в шумный и заполненный кораблями всех наций чилийский порт Вальпараисо, а взял курс на маленький перуанский порт Каллао. В нем он надеялся без проблем, вдали от любопытных глаз дать экипажу отдохнуть, вылечить больных, сменить пресную воду, запастись свежей провизией и предоставить время на ремонт корпуса. В апреле 1854 года потрепанный в штормах фрегат «Аврора» отдал якорь на внешнем рейде Каллао. В обычное время этот порт корабли посещали редко, но сейчас их было видимо-невидимо. Среди множества торговых судов капитан русского фрегата увидел пароход и перуанский винтовой фрегат под вице-адмиральским флагом, и английский корвет, и фрегат под контр-адмиральским флагом. Здесь же в порту стояли французский фрегат и корвет под тем же флагом, что у англичан, были здесь и корветы из Америки и Чили. Вся союзная эскадра находилась здесь. Ни о каком спокойном отдыхе для команды, ремонте и лечении экипажа в таком окружении не могло быть и речи. Изыльментьев с горечью понимал, что как ни старался он уходить от вражеских кораблей, но попал в «осиное гнездо». Судя по поведению встречающегося на улицах местного населения и предложениям командиров военных иностранных кораблей посетить их с «дружеским визитом вежливости», было понятно, что все находятся в ожидании чего-то важного. Все мило улыбались сквозь зубы, демонстративно показывая свое дружелюбие, но это все было фальшивым и неискренним. Изыльментьев понимал, что все может измениться в одночасье, как только официально командиры кораблей англо-французской эскадры получат приказ об уничтожении русского фрегата, но пока письменного подтверждения о начале войны не было. А в это время контр-адмирал Дэвид Прайс, командующий англо-французской эскадрой, послал к Панамскому перешейку пароход «Вираго». Туда из Лондона морское адмиралтейство присылало свежую информацию на пакетботах, ее-то и должен был доставить Прайсу военный пароход. Изыльментьев понимал, что, если придется воевать с эскадрой врагов, бой будет неравным и уходить надо отсюда как можно быстрее и скрытно, неожиданно. Но как? – мысленно рассуждал командир русского фрегата. Глядя, как слаженно, без суеты и почти в одном ритме, матросы на палубе занимаются повседневной работой, он заметил, как один матрос, стоя у мачты, пристально наблюдал за происходящим на иностранных военных кораблях. Подойдя к нему, капитан-лейтенант коснулся рукой его плеча, матрос от неожиданности вздрогнул, но, увидев командира, вытянулся и встал как столб.