Камал, я больше не твоя... - стр. 20
Елисей появился на свет почти на три месяца позднее сестрёнки. Наш случай назвали уникальным. На тот момент, я думала, это счастья, что мои документы были потеряны, потому как о нас рассказали по федеральным новостям и написали газеты.
Я очень боялась, что Камал узнает о нас. Я даже не сомневалась ни одной секундочки в том, что он заберёт у меня детей, и меня к ним и близко не подпустит.
Кесарево сечение мне сделали в срочном порядке и тогда же сообщили, что второй плодный пузырь полностью цел. Небыло никакой отслойки плаценты, и Гульнара Мехбаулова, заведующая гинекологическим отделением, настояла на том, чтобы я доносила второго ребёнка.
Моя душа рвалась к дочери, но врач мне сказала, что шансов на таком маленьком сроке родить абсолютно здоровых детей, равны нулю. Сказала, что мне бог шанс даёт выносить второго ребёнка, родить его здоровым. Убедила меня в том, что за моей девочкой присмотрят. Она будет под наблюдением врачей круглые сутки, ей предстоит долгое восстановление.
В целом женщина меня не обманула, но всё же о многом умолчала в то время.
Меня оставили в больнице, также под круглосуточное наблюдение. Моя девочка была в соседнем корпусе, и только я одна знаю, чего мне стоило пережить разлуку с ней.
Почти месяц мне её не показывали. Вернее, не так! Меня не пускали к ней, потому что мне было запрещено поднимется с постели. И лишь одна пожилая медсестра, когда я немного окрепла, в тайне ото всех, на инвалидном кресле, раз в три дня, когда выпадала её смена, возила меня к дочке.
Только она одна меня понимала и помогала мне навещать мою малышку.
Кстати, именно Алла Давыдовна посоветовала мне дочку Сана назвать. — Сана — значит здоровая! — сказала она. И дала мне молитву с именем моей доченьки, которую я зазубрила наизусть и безустанно читала её.
И действительно случилось чудо! До этого очень слабая моя малышка, наконец начала прибавлять в весе, стала понемногу крепчать.
Врачи нам до сих пор говорят, что мы ещё легко отделались, а я, вроде, как будто и успокоилась уже, но всё равно раз за разом вздрагиваю, думая над тем, что могло быть хуже того, что имеем мы сейчас.
Я так-то едва рассудка не лишилась, когда уже держа на руках — действительно здорового Елисея, мне зачитали наш приговор. Время упущено, ты всё равно ничего не смогла бы сделать!
Как они могли решить всё за меня?
Я ревела, рвала на себе волосы, не знала что же мне делать, и на удивление именно соседка, Алкоголичка, Зинка, вразумила меня.
— Чего ревёшь? Ревёшь чего? Ничего уже не изменится, разве что молоко пропадёт, и дочка твоя витаминов нормальных лишится, да и пацан голодать будет. Что ты им дашь, нищебродка?