Калиго: лицо холода - стр. 39

– И какие поручения может выполнить Фаллесунд?

– Разный. Это зависеть от помысел создатель, – он опускает плетенную фигурку на снег. – Если он добрый, кукол оберегать его родных и защищать невинный. Если же его душа черный и запятнанный грех – оберег будет мстить и убивать тех, кто причинить хозяин боль.

– То есть, – хмурит тонкие брови Иви, – от этих действий он буквально… оживает? Как Голем?

Силкэ улавливает оттенок недоверия в ее голосе и отрицательно качает головой.

– Нэй, икке хойлет. Эти обычаи может показаться странными для Заморцев.

– Заморцев?

– Так говорить сааллы на люди, живущий на земля Заморья, то есть за морями, – поясняет он, бросая взгляд на фигурку у своих ног. – Сам оберег не иметь сила, наша вера и кровь делать он такой. Но она же мочь его и остановить.

Девушка кивает, провожая уходящего Силкэ взглядом. Чем дольше Ивейнджин общается с сааллами, тем ближе ей становится их культура. Хотя Акли и называет их шайкой скачущих у костра дикарей (или это Калеб?), Ивейн кажется, что в их белесых головах вмещается куда больше знаний о мире, чем у всех ее друзей вместе взятых. Она поворачивает назад, когда замечает какое-то движение на вершине. Словно чей-то силуэт растворяется в предсумеречном свете, но стоит ей только повернуться, как она понимает: наверху никого нет. Глупость какая. Должно быть, горная болезнь сказывается сильнее, чем она думала, раз ей уже мерещится всякое. Голова раскалывается, виски сжимает, правая лодыжка немеет, как и пальцы на объективе камеры. Поэтому девушка не находит ничего лучше, как вернуться в лагерь к остальным. Отдых бы ей не помешал.

****

1008 год – Саарге, Варанэ

Это было во времена, когда северные земли еще не покрывали бесконечные льды, а снег не смешивался с воздухом. Когда растительность буйствовала густо и богато, а люди жили в мире с природой. История эта не о могучем центурионе, не о бравом воине или бесстрашном зверолове, а об обычном юноше, чья добрая душа и преданное сердце завели своего обладателя в самое жерло краха и разброда. Речь идет о Сирилланде из Варанэ, сыне старой травницы Илвы и охотника Ааберга.

Варанэ – небольшая деревушка на склоне горы Сапмелас саалла, которая насчитывала сорок девять ольфмундов – жителей высокогорья. Тихое мирное место, народ которого выживал за счет ловли зверя, а также производства сетей и оружия для своих собратьев из прибрежных городков. Жизнь в поселении текла вяло и лениво, как весенний ручеек под коркой растаявшего после долгой зимы снега. Жизнь, не терпящая спешки. Не нуждающаяся в защите, не стремящаяся к совершенству, но запрашивающая определенные дары. Жизнь, которая требует беспрекословного повиновения традициям, установленным так давно, что их истоки затерялись в нитях самой Мировой прялки. Каждый день, неделя, год – новая невинная жертва, принесенная во славу великой Троицы Истинных Богов.