Калиго: лицо холода - стр. 40
Для ольфмундов охота – не только способ выживания, но и священный обычай, к которому приобщаются все юноши поселения по достижению восемнадцатилетия. Сирилланд знал, что этот обычай не обойдет стороной его, – сына самого искусного зверолова поселка, – но до последнего верил, что ему удастся избежать участи бездумного душегуба. Пока однажды, уйдя с братьями в поле, отец не вручил ему в руки лук.
– Настала пора, мой мальчик. Ты должен проявить себя и сделать подношение Богам.
– Нет… – бледнеет лицо парня. – Я не… еще слишком рано.
– Акмелас решил иначе.
Сирилланд прослеживает за кивком старика и замечает едва видимый силуэт вдали. Развесистые рога закручиваются полукругом над головой, подобно корням могучего древа. Ветер подымает в высь охапку снега, рассеивая ее пылью прямо на спину горного козла. Юноша чувствует, как под ребрами предательски сжимается сердце. Эта белоснежная шерсть, длинные ноги, грациозный изгиб шеи… Как можно умертвить подобную красоту? Стоящий позади старший брат не выдерживает и просовывается вперед.
– Давай лучше я это сделаю, пока мы его не потеряли.
Он вытаскивает из кобуры стрелу, но мужчина его останавливает.
– Нет, Асбъёрн. Ты уже приносил домой славный улов. Предоставь эту честь Сирилланду. Это будет его первая добыча, как раз к празднику Дагар.
Юноша откидывает за спину длинную серебристую косу и недовольно хмурится, но оружие все же опускает. Поддавать волю отца сомнению не в его привычках, но младший братец едва может разделать зайца, не говоря уже о том, чтоб его собственноручно убить. Хотел бы Асбъёрн посмотреть, как тот завалит целого ибекса4. Стоящий в сторонке Коэргус также выжидающе поворачивается к брату. Похоже, теперь у Сирилла нет выбора. Время, которого он так долго боялся и всеми силами оттягивал, пришло. Он берет отцовское оружие и по его велению натягивает тетиву, направляя острие прямиком на белоснежную спину.
– Ну же, мой мальчик. Давай, не медли.
Ладонь на рукояти дрожит, пальцы сжимает судорожный тремор. Сухожилья от долгого напряжения натягиваются сплошной проволокой, царапающей кожу, но парень не может заставить себя отпустить оперение стрелы.
– Стреляй, либо он уйдет!
Зверь поднимает на них глаза и бросается в сторону. Сирилланд судорожно втягивает воздух и опускает лук, но заостренный наконечник все же попадает в сердце животного, сбив его с ног одним ударом. Вот только стрела эта принадлежит не ему, а Асбъёрну.
– Я так и знал, что этот хиляк не сможет выстрелить, – фыркает он, закидывая кобуру на спину, – чуть такого козла не упустили из-за твоей мягкотелости. Если б ты стоял во главе семьи, она бы уже давно померла от бескормицы!