Какие они разные… Корней, Николай, Лидия Чуковские - стр. 53
Может быть, Крупская и не стала бы выступать в печати со своим мнением о «Крокодиле», но ее к этому подтолкнул Натан Венгров. Чуковский записал в дневник 26 марта 1928 года: «Эта гадина (Венгров), оказывается, внушил Крупской ту гнусную статью о “Крокодиле”».
Статья председателя Главполитпросвета «О “Крокодиле” К. Чуковского» была опубликована в «Правде» 1 февраля 1928 года. В ней говорилось: «…Из “Крокодила” ребята ничего не узнают о том, что им так хотелось бы узнать. Вместо рассказа о жизни крокодила они услышат о нем невероятную галиматью… Изображается народ: народ орет, злится, тащит в полицию, народ – трус, дрожит, визжит от страха… К этой картинке присоединяются еще обстриженные под скобку мужички, “благодарящие” шоколадом Ваню за его подвиг. Это уже совсем не невинное, а крайне злобное изображение, которое, может, недостаточно осознается ребенком, но залегает в его сознании… Автор вкладывает в уста крокодила пафосную речь, пародию на Некрасова… Эта пародия на Некрасова неслучайна. Чуковский редактировал новое издание Некрасова и снабдил его своей статьей “Жизнь Некрасова”. Хотя эта статья и пересыпана похвалами Некрасову, но сквозь них прорывается ярко выраженная ненависть к Некрасову… Я думаю, “Крокодил” ребятам нашим давать не надо, не потому, что это сказка, а потому, что это буржуазная муть».
Чуковский пытается защищаться, пишет «Ответ», в котором говориться: «Н. К. Крупская утверждает, что в моем “Крокодиле” есть какие-то антисоветские тенденции. Между тем “Крокодил” написан задолго до возникновения Советской республики. Еще в октябре 1915 года я читал его вслух на Бестужевских курсах, выступая вместе с Маяковским, а в 1916 году давал его читать М. Горькому. В то время “Крокодила” считали не Деникиным, но кайзером Вильгельмом П. При таком критическом подходе к детским сказкам можно неопровержимо доказать, что моя Муха-Цокотуха есть Вырубова, Бармалей – Милюков, а “Чудо-дерево” – сатира ни кооперацию… Может быть мой “Крокодил” и бездарная книга, но никакого черносотенства в ней нет».
Опубликовать такой «Ответ», конечно, было невозможно. Писатель показывает его коллегам по перу, и они соглашаются помочь, составляют и отправляют наркому просвещения А. В. Луначарскому коллективное заявление:
«Мы, нижеподписавшиеся, с изумлением узнали, что почти все книги Корнея Чуковского – несомненно одного из лучших современных детских писателей – запрещены комиссией ГУСа даже без объяснения причин. В этих книгах Чуковский является подлинным мастером, оригинальным художником слова, создателем своеобразного стиля, и у Государственного ученого совета должны быть особенно веские данные, чтобы отнять у детей эти книги. Если же судить по тем рецензиям, которые в последнее время были напечатаны лицами, близкими к ГУСу (например, о “Крокодиле” Чуковского), эти данные субъективны и шатки, и на основании одних этих данных уничтожать какую бы то ни было книгу, а особенно книгу ценную в литературном отношении – нельзя.