Как выжить в обществе говорящих мыльниц - стр. 3

– Что это за халтура?! Вы что, слепая?! Вы что, не видите, что здесь осталась микроскопическая пылинка?! И вообще, почему вы моете полы такой грязной тряпкой?! Она наверняка кишит бактериями! Бактериями, я вас спрашиваю!

Тётушка Берта, крупная женщина, привыкшая к уважительному обращению и считавшая себя экспертом в области чистоты (тридцать лет опыта, как-никак!), опешила. Ее и без того розовые щеки вспыхнули багровым.

– П-простите? Я… я сейчас помою, – пробормотала она, чувствуя, как на лбу выступает испарина. Она никогда в жизни не разговаривала с мыльницей, тем более с такой наглой.

– Перемоете! И немедленно! И не забудьте про дезинфекцию! Микробы повсюду! Они ждут, чтобы напасть на беззащитных горожан! – вопила мыльница, вздымая пену, которая угрожающе переливалась через край раковины.

Тётушка Берта, скрипя зубами, покорно принялась мыть пол. Она старалась не обращать внимания на язвительные комментарии розового цветочка, но тот не унимался.

– Энергичнее! Вы должны вытирать, а не просто возить тряпкой! И почему вы не используете ароматизированное моющее средство?! Здесь пахнет сыростью и… и бедностью!

Стоило ей отойти на пару метров, как другая мыльница, стоявшая рядом (прозрачная, с маленькими ракушками внутри), разразилась не менее гневной тирадой:

– Что это за разводы?! Вы совершенно не умеете мыть полы! Ваше место – чистить туалеты для скота, а не полы в ратуше! Здесь принимают важные решения! Здесь заседают уважаемые люди! А вы… вы просто распространяете грязь!

Вскоре все мыльницы в ратуше – в туалетах (мужском и женском, где они устраивали настоящие дебаты о правильном соотношении мыла и воды), на кухне (где они критиковали поваров за недостаточную стерильность) и даже в кабинете мэра (где они довели до слёз его любимую золотую рыбку, заявив, что аквариум грязный) – начали выкрикивать свои требования, оскорбления и, что самое ужасное, непрошеные советы.

Тетушка Берта, измученная, униженная и доведённая до нервного срыва, сбежала из ратуши, бросив швабру посреди зала. Она поклялась, что больше никогда в жизни не прикоснётся к швабре, и отправилась в монастырь, где, по её словам, хотя бы требовали молчания.

Подхватив панику, другие уборщики последовали её примеру. Город утопал в грязи. Слухи о злобных мыльницах распространялись быстрее, чем пятна от кофе на белоснежной скатерти. Люди шарахались от мыльниц, как от чумных, шепотом пересказывая истории о том, как мыльницы заставляли их мыть руки по двадцать раз на дню, критиковали их одежду и даже пытались вылить на них мыльную воду, если те недостаточно тщательно вытирали ноги.