Как в первый раз - стр. 28
– Да, – коротко кивнула Пенелопа. Она чувствовала, что ее влечет к нему так же, как когда-то, и поэтому он должен был немедленно уйти. – Это все? – спросила она.
Эван уперся ладонями в барную стойку и посмотрел на нее напряженным взглядом.
– Мне ужасно неловко, – пробормотал он.
– Да, понимаю. – Она снова кивнула. – Что ж, извинения приняты. Ты выполнил свой долг, а теперь можешь уйти.
Его губы искривились в усмешке.
– Извинения приняты, но я не прощен, так?
– Зачем тебе мое прощение? – Пенелопа прислонилась к стойке. – Ведь прежде оно тебе не требовалось, верно?
Его зеленые глаза сверкнули, и он со вздохом проговорил:
– Мы оба знаем, что ты меня никогда не простишь. Да и не должна.
Пенелопа отвела взгляд и посмотрела на картину над камином. Холст в красно-белых тонах.
– Не знаю, что ты хочешь от меня услышать, Эван.
– Ты ничего не должна говорить. Я просто хотел, чтобы ты знала: мне очень стыдно.
– Теперь знаю, – сказала Пенелопа, по-прежнему не глядя на него.
– Зачем ты приходила?
Она откашлялась. Чуть помедлив, ответила:
– Я ведь уже говорила… Я приходила ради них. Подумала, а вдруг ты прислушаешься к кому-нибудь, кто тебе не родственник…
На несколько секунд воцарилось молчание. Потом он снова заговорил:
– То, что ты тогда сказала, – это было для меня очень важно. И это все изменило. Я оказался в скверном положении, и ты, как обычно, сделала именно то, что следовало, – заставила меня образумиться. Так что спасибо тебе.
Ничего более приятного Эван не говорил ей уже много лет, и эти его слова словно вернули ее в прошлое; она вспомнила, каким он был когда-то. Вспомнила не только их страсть, но и те часы, когда они болтали обо всем на свете.
Ох, она не хотела это вспоминать! Хотела по-прежнему держаться за то состояние гнева, которое помогало ей сохранять рассудок. Помогало сохранять сердце твердым и холодным.
Но все же она поступила правильно, когда пришла к нему. Ведь Шейн и Мадди теперь получат столь необходимое им облегчение…
Пожав плечами, Пенелопа проговорила:
– Не за что меня благодарить. Я же знаю, что футбол – это главное в твоей жизни.
Он со вздохом кивнул.
– Да, верно.
– Но если ты попытаешься… Я уверена, ты найдешь что-нибудь новое, что можно любить, – продолжала Пенелопа.
– Надеюсь, – отозвался Эван. И тут же, снова вздохнув, добавил: – Но я не знаю, что мне теперь делать…
Когда-то он говорил, что она – единственный человек, которому он может сказать абсолютно все. Когда-то она знала все его тайны. А теперь… Во всяком случае, она не хотела, чтобы он страдал. Пристально взглянув на него, Пенелопа сказала: