Как тебя зовут - стр. 17
«Потеряли друг друга, принц не смог переплыть реку, вода поднялась слишком высоко».
– Но мы не потеряем друг друга, – вдруг говорит Розмари. Спокойно, будто давно собиралась сказать.
– Нет, – только и получается у него. Вдох-выдох.
– Кажется, стихло, – шепчет девочка.
Молочный запах почти исчез – может быть, он появляется, только когда она поет, красиво и тихо. Так тихо, что ему даже приходится прислушиваться, наклоняться ближе.
Да, тихо. Но кто-то дышит вверху лестницы – теперь слышно.
– Кто здесь? – напряженно спрашивает Людвиг. – Вальтер, ты?
Это брат, конечно, это его дыхание, только сейчас обозначившееся в тишине. Означает ли это, что он слышал разговор, слышал песню Розхен?
Сволочь. Ну и сволочь же ты.
– Спускайся, не прячься, ты!.. – кричит Людвиг.
Загорается свет, хлопает дверь.
– Ничего. – Розмари сжимает его руку. – Он наверняка ничего не слышал.
– Все равно! Стоял здесь… Как этот. Иногда я его не понимаю, совершенно не понимаю. Вчера тоже говорю – что ты подаришь маме? Не хочу, чтобы мы одинаковое дарили. А он молчит. Потом говорит: «Не переживай, такого не будет». Как будто что-то придумал такое, чтобы мне никогда в жизни не догадаться. Придурок. Тихий придурок, вот как это называется.
Девочка кивает, потом ставит ногу на первую ступеньку. Почему-то в глаза не смотрит.
– Я побегу к маме, а то она там с ума сойдет… Попрощайся за меня с фрау Маргаретой, хорошо? И с Вальтером… ну, чтобы вежливо было.
– Подожди! Может быть, еще нельзя…
– Да нет, я побегу, – повторяет девочка. У нее слегка дрожат губы. – Я не хотела, чтобы он нас видел здесь.
– Кто, Вальтер? Да ему все равно. Видел, не видел. Что он сквозь очки свои разглядит? Останемся.
– Нет. Попрощайся с фрау Маргаретой, скажи, что я…
Хорошо. А бабушка называла маму Кретхен. Отец Людвига тоже.
И Розмари бежит по улице – и пусть несколько домов всего, а все равно время, все равно ей хочется быстрее, быстрее.
И песенка-то детская, ее в первом классе учили. Нужно было вместе с ней спеть, хоть это и глупо. Людвиг стоял, помнил молочный запах, помнил лавандовый запах, но скоро холод заставил забыть все, уничтожил, поэтому потом он даже будет молиться о том, чтобы снова началась бомбежка, хоть это и ужасно, – тогда он снова сможет оказаться с ней в подвале, и дышать, и слушать. Может быть, она опять закричит.