Как роман - стр. 4
– Глупость, пошлость, насилие, какую программу ни возьми… Прямо караул! Невозможно включить телевизор, чтоб не наткнуться…
– А японские мультфильмы… Вы видели японские мультфильмы?
– Дело не в программах… Само по себе телевидение… его доступность… пассивность телезрителя…
– Ну да, сел, включил…
– Знай щелкай пультом…
– С программы на программу…
– Ну хоть от рекламы избавляешься…
– Да и того нет! Они же гонят ее синхронно. Переключаешься с одного ролика, попадаешь на другой.
– А то и на тот же самый!
Молчание: мы на «территории согласия», озаренной ослепительными лучами нашего взрослого здравомыслия.
И тут кто-нибудь, mezza voce:
– А вот чтение – совсем другое дело, чтение – процесс активный: акт чтения…
– Это ты верно заметил, читать – это действие, «акт чтения», это точно…
– В то время как телевидение – да и кино, если подумать… в фильме все преподносится на блюдечке, никакого собственного усилия: все разжевано, вот тебе изображение, вот звук, декорации… соответствующее музыкальное сопровождение, на случай если кто не понял, что имеет в виду режиссер…
– Дверь скрипит, чтобы знали, что будет страшно…
– А при чтении все надо воображать… Чтение – акт перманентного творчества.
Опять молчание.
(На сей раз – знак согласия «перманентных творцов».)
И новая реплика:
– Меня, например, поражает, сколько в среднем часов ребенок проводит у телевизора и сколько у него часов литературы в школе. Мне тут довелось познакомиться со статистикой…
– Это, должно быть, нечто!
– Соотношение – один к шести, а то и к семи. Не считая часов, которые они проводят в кино. В среднем ребенок – я не о нашем говорю – проводит перед телевизором два часа в день – минимум! – а в выходные – от восьми до десяти часов. То есть в сумме – тридцать шесть часов против пяти часов литературы в неделю.
– Да уж, куда там школе…
Опять молчание.
Молчание непостижимых глубин.
В общем, много чего можно было бы сказать, объясняя отчуждение между ним и книгой.
Мы сказали всё.
Например, что не одно телевидение во всем виновато.
Что десятилетия, отделяющие поколение наших детей от нашего собственного читательского отрочества, – пропасть глубиной в целые века.
Что психологически мы чувствуем себя ближе к нашим детям, чем наши родители были к нам, но интеллектуально мы остались ближе к нашим родителям.
(Тут возникает дискуссия о терминах, уточняются понятия «психологически», «интеллектуально». Начинается поиск другого слова.)
– Может быть, эмоционально ближе?
– Эмоционально? Может быть. Эмоционально мы ближе к нашим детям, но реально – ближе к своим родителям, так?