Как мы писали роман; Наблюдения Генри - стр. 30
– Полагаю, ответ прост, – сказал Джефсон. – В них нет определенности. С ними ты всегда настороже. Есть разница – ехать на объезженной, управляемой кобыле или на резвом молодом жеребце, от которого не знаешь, чего ожидать? На одной удобно путешествовать, зато со вторым не соскучишься – тебя ждет хорошая тренировка. Если твоя героиня – добродетельная женщина, можешь не приступать ко второй главе. Всем и так известно, как она поведет себя в той или иной ситуации при тех обстоятельствах, в которые ты ее поставишь. При любом раскладе она поступит одинаково – то есть правильно. С безнравственной героиней все обстоит иначе – никогда не знаешь, как она себя поведет. Из примерно пятидесяти возможных путей она может выбрать как правильный, так и один из сорока девяти неправильных, и тебе остается только с любопытством следить, какой же путь она в конце концов изберет.
– Но нельзя отрицать, что встречаются и добродетельные героини, которые вызывают интерес, – высказался я.
– Временами вызывают – когда совершают ошибки, – продолжил Джефсон. – Безупречные героини раздражают читателя не меньше, чем Сократ раздражал Ксантиппу [5], или добросовестный отличник – обычных школьных бездельников. Возьмем типичную героиню романов восемнадцатого века. Она встречается с возлюбленным только для того, чтобы сообщить о невозможности ему принадлежать, и все свидание обычно льет слезы. Она никогда не упускает случая побледнеть при виде крови и в самый неподходящий момент падает без чувств в объятия любимого. Она твердо знает, что никогда не выйдет замуж без отцовского согласия, и так же твердо намерена не выходить замуж ни за кого, кроме того, единственного, на брак с которым, по ее убеждению, отец никогда не согласится. Эта безупречная молодая девица столь же скучна и неинтересна, как знаменитость у себя дома.
– Но ты говоришь сейчас не о добродетельной женщине, – заметил я, – а о том, как представляют идеальную женщину некоторые глупые люди.
– Вполне с тобой согласен, – сказал Джефсон. – Я тоже не готов дать определение хорошей женщины. Думаю, этот вопрос слишком глубок и сложен, чтобы обычный человек мог на него ответить. Я говорю о женщинах, которые представлялись образцом добродетели в то время, когда эти книги были написаны. Не забывай, добродетель не постоянная величина. Представление о ней меняется в зависимости от времени и места, и, по правде говоря, эти изменения вносят те самые «глупые люди», о которых ты говоришь. В Японии «хорошая девушка» – та, которая готова продать свою честь, чтобы материально поддержать престарелых родителей. На некоторых, славящихся гостеприимством тропических островах «хорошая» жена отдает больше, чем мы сочли бы необходимым, желая угодить гостю мужа. В ветхозаветные времена Иаиль считали хорошей женщиной за то, что она убила спящего мужчину, а Сарра нисколько не утратила уважения окружающих, когда сама привела Агарь к ложу Авраама. В Англии восемнадцатого века главными женскими добродетелями почитались противоестественные глупость и тупость (да и сейчас они по-прежнему востребованы), и писатели, которые всегда покорно исполняют запросы общества, создавали тогда соответствующих марионеток. В наше время высшей добродетелью является «посещение трущоб», и поэтому наши героини, занимаясь благотворительностью, отправляются в нищие районы, принося «добро беднякам».