Как было и как вспомнилось. Шесть вечеров с Игорем Шайтановым - стр. 26

Сто лет назад в Архангельске жила семья врача Оттона Антоновича Гриффина. По семейному преданию, фамилия – от выходцев из Англии или Шотландии, вынужденных эмигрировать в Литву после английской революции XVII века из-за своего римско-католического вероисповедования. Они сохранили фамилию, хотя уже растворились среди польской знати. Бабушки моей девическая фамилия – Каторбинская, а прабабушки – Межеевская.

Оттон Антонович Гриффин – мой дед. Он окончил Московский университет, уехал на Север, участвовал в проведении крестьянской реформы 1861 года. Дед умер скоропостижно: лечил больных в холерном бараке и заразился сам. В память о нем в Архангельске в конце прошлого века была выпущена брошюра (она сохранилась в семейном архиве)^>3, а красивый мраморный памятник стоял на его могиле вплоть до шестидесятых годов, когда пришло письмо от неизвестной женщины из Архангельска: кто-то опрокинул и разбил памятник.

После смерти дедушки вся семья – восемь детей – переехала в Петербург в 1898 году. Тетя Елена участвовала в студенческой демонстрации у Казанского собора и вспоминала, как ей пришлось прыгать с высокой паперти, спасаясь от казачьих нагаек. Она была выслана в Кунгур, позже ей разрешили переехать в Никольск, куда после окончания Бестужевских курсов за ней последовала ее сестра, моя мама – Мария Оттоновна. Там она встретила моего отца Владимира Ильича Шайтанова, окончившего Казанский сельскохозяйственный институт и приехавшего в Никольск в качестве ветеринарного врача.

В июне 1912-го (не помню числа) в Никольске состоялась свадьба моих родителей. Все начиналось и для меня… Как это было? Где? Знаю только, что в православной церкви. С мамы взяли подписку, что дети будут воспитываться в духе православия, а не католицизма. Было ли застолье? Наверное, было. Как выглядели отец и мама? В чем одеты? Кто был за столом? Кто и какие тосты произносил? Наверное, главным оратором был заведующий аптекой Прозоровский. Я его не помню, но слышал о нем от старших как о жизнерадостном весельчаке и говоруне. Кто присутствовал еще? Православный священник? Конечно, были жена и свояченица Прозоровского – подруги мамы и тети Елены, тоже польки. Кто еще? Учителя гимназии, в которой преподавали мама и тетя? А со стороны отца? Не представляю – все это давно отшумевшая жизнь.

Кто окружал меня в детстве? Чье влияние было решающим при формировании личности ребенка в первые пять лет жизни? Мама, бабушка, тетя Елена… Отца не было, он на войне, вернулся, когда мне было уже около пяти.

Больше всех со мною бывала бабушка. Мама и тетя заняты на уроках в гимназии. Бабушка рассказывала, что ее предки упоминаются в поэме великого польского поэта Мицкевича «Пан Тадеуш» в связи с событиями 1812 года. Бабушка говорила о своем детстве где-то в Литве, недалеко от Вильно, в крошечном шляхетском имении, об аистах, которые жили на крыше… Аисты… Когда слышу по радио песню о Полесье, в памяти всплывают бабушкины рассказы.