Кафедра и трон. Переписка императора Александра I и профессора Г. Ф. Паррота - стр. 73

Новая веха в судьбе переписки падает на середину 1890-х гг., когда к архиву Паррота получил доступ историк и публицист Фридрих Бинеман. Он родился в Риге, прожил значительную часть жизни в Российской империи и хотя на протяжении ряда лет преподавал в университете Фрайбурга-в-Брайсгау (Германская империя), но постоянно питал интерес к истории остзейских провинций, собирал и публиковал на эту тему различные материалы. Навещал Бинеман и имение Кусна (на это есть прямое указание в его книге[218]), где, как предполагается, ему и вручили переписку Паррота. О том, что с определенного момента этот архивный комплекс находился у него на руках (т. е. фактически в полном его распоряжении), мимоходом свидетельствует сам Бинеман[219], об этом же говорит и тот необычный факт, что в течение всей последующей публикаторской деятельности он ни разу не сослался на владельцев архива.

Эти публикации начались с того, что в 1894 г. в немецком литературном журнале «Deutsche Revue» Бинеман напечатал избранные письма Паррота к Александру I вместе с некоторыми из ответов императора[220]. В 1895 г. он частично напечатал мемуары Паррота в старейшей немецкой газете Петербурга «Sankt-Petersburger Zeitung» (№ 249–251). Представленные новые источники вызвали живой интерес у историков России: уже в 1895 г. опубликованные Бинеманом письма Паррота к Александру I за 1805, 1807, 1810 и 1812 гг. появились в журнале «Русская старина» на русском языке, в переводе или выборочном пересказе[221]. Именно на данную публикацию, за неимением другой по-русски, ссылались потом на протяжении многих лет отечественные историки. Между тем в ней было допущено несколько грубых ошибок (например, перепутан день рождения Паррота – 15 июля вместо правильного 5 июля, а также письмо Паррота по случаю отставки Сперанского датировано почему-то 16 декабря 1811 г., а не 17 марта 1812 г.); но самое главное, что ставит под сомнение ценность ее цитирования, – перевод на русский язык здесь выполнен с немецкой публикации Бинемана, который в свою очередь переводил на немецкий с французского оригинала, а такой «двойной перевод» значительно ухудшал и искажал качество исходного текста.

Гораздо более профессиональным оказался подход Н. К. Шильдера. Он получил доступ, благодаря Бинеману, к некоторому количеству подлинных черновиков Паррота и опубликовал их в оригинале, т. е. на французском языке, в приложениях к третьему и четвертому тому своей биографии Александра I