К востоку от Евы - стр. 7

– Митя, – нехотя назвался я, отвечая на рукопожатие, – я бы предпочел свое имя, но конспирация была важнее. – А тебя точно не накажут?

– Ну что ты как маленький? Накажут, если сдашь меня.

– Я не сдам. Зачем мне это? Я тебе очень благодарен.

Какое-то время мы сидели молча, прислушиваясь к ночным звукам.

– Если хочешь, можем дойти до озера и искупаться, – неожиданно предложила Ева.

– Отличное предложение! – обрадовался я. – Я в деле.

– Кажется, мне повезло с напарником. – Ее ироничный тон позабавил, и я сразу проникся к ней доверием.

– Ты уже так делала?

– Сто раз. – Она поднялась. – А еще я предлагаю развязаться.

На следующий день ровно в час с рюкзаком за спиной я стоял перед дверью Евиной новой квартиры. В рюкзаке у меня был баллончик средства от тараканов, молоток, отвертка, суперклей, прозрачный скотч, тапочки, спортивные штаны и футболка, которые не жалко испачкать, если понадобится возиться в грязи, бутылка воды, коробка пакетированного чая и штук двадцать пирожков с вишней собственного производства. Я подготовился основательно, рассчитывая произвести на Еву самое лучшее впечатление.

– Ого! – воскликнула она с порога, увидев рюкзак. – Переезжаешь ко мне?

– А что, так можно? – не растерялся я.

– Ну… – Ева кокетливо вскинула одну бровь, – если разделить оплату квартиры на двоих, получится выгодно, но проблема в том, что здесь даже для одного нет кровати. Кресло раскладывается, только оно узкое и продавленное. Даже на корягах в лесу спать было приятнее.

– Вот это да! – Я повесил куртку на все еще державшуюся вешалку. – Первый раз вижу квартиру без кровати.

– Она, наверное, есть, но в запертой комнате.

На Еве были серые джинсы в обтяжку и красно-синяя олимпийка в стиле восьмидесятых, на ногах – сетчатые черные кроссовки без шнурков.

Со вчерашнего дня в квартире стало заметно чище. Костыль и газета исчезли, на месте коробок появилась узкая этажерка, мутное зеркало заблестело. На кухне и в ванной тоже все было перемыто.

– Ну ты даешь! – восхитился я. – Когда же ты успела опробовать кресло?

– До пяти возилась, а в девять встала. Но это ничего. Три чашки кофе меня спасли.

Ева смотрела с улыбкой, в ее задорно блестящих глазах не было ни намека на сон или усталость. Впервые я смог как следует ее рассмотреть. Не в тени капюшона, серости предрассветных сумерек или за пеленой снегопада, а в спокойной, пусть и не самой уютной, но домашней обстановке.

И то, что я видел, с каждой минутой нравилось мне все больше. Но дело было даже не в ее дикой, лесной, этнической красоте, которую она нарочно подчеркивала дредами, создавая образ девчонки-маугли. Сильнее всего, как и в тот раз на озере, меня тянуло к ней ощущение узнавания. Словно она уже близка настолько, что я все о ней знаю: и что она любит, и от чего грустит, какие у нее страхи, мечты, ожидания. Как успокоить ее и рассмешить. Странное, необъяснимое собственническое чувство, будто она принадлежит мне.