Изящные слова - стр. 9
Боже, что за бред в голове? Какие шторы, Марго?
— Пикассо, ты вроде постель обещала?
Оборачиваюсь и первое, что вижу, обнажённый торс Алекса. Рельефный, каждая мышца красиво бугрится под кожей. Запускает пальцы в мокрый ёжик и взъерошивает, а тёмные глаза хитро изучают с прищуром – фирменный взгляд, от которого балдеют девчонки. Алекс, заметив, что пялюсь, хохочет.
— Подбери слюни, ты ещё не развелась, — он нагло вздёргивает бровь.
— Бля-я, — шепчу, не пытаясь скрыть восхищения. — Когда успел так набрать? Андрей год ходит в зал, но таких результатов домой не принёс. — Осекаюсь, прикусив губу, и тут же трясу простыней. — А если он таскался к этой Крис, когда говорил, что в зал идёт?! Вот же, пёс сутулый!
Сваровский ржёт, но быстро становится серьёзным, заметив мои глаза на мокром месте.
— Марго, да брось. Ну, хочешь, я твоего докторишку под наблюдение поставлю, если это важно? — предлагает, примирительно давая ладонь, чтобы стукнула «пять». — Могу номер его пробить, сообщения почитать, но надо оно?
— Нахрен его, — шиплю, точно разбуженная кобра. — Ничего знать не хочу! Разделим имущество, и пусть катится к чертям, олень тухлодырый!
Сваровский закатывается приступом гогота, держась за потрясающий пресс. Выдавать на эмоциях «звериные» ругательства – мой конёк, который забавляет Алекса с детства.
— Убила, Пикассо! — резюмирует, шкрябая щетину. — Ладно, давай спать. Мне где лечь? Тут, на диване?
Молча киваю и стелю простынь, потом робко поворачиваюсь к другу, прекрасно осознавая, как по-идиотски буду звучать:
— Слушай... Можешь зайти туда, — тыкаю в супружескую опочивальню, — и принести одеяла и подушки...
Несмотря на неземную любовь, спали мы с Андреем под разными покрывалами. Потому что я на дух не выносила, когда посреди ночи оказывалась раскрытой, а муж стаскивал всё на себя.
— Без проблем.
Сваровский гордо направляется в спальню и по-хозяйски шарится в белье, освобождая подушки и одеяла от наволочек с пододеяльниками. Без слов соображает, что взбунтуюсь, если увижу оскверненный комплект, подаренный свекровью на первую годовщину. Сожгу нахрен. Возвращается с добычей, подобно охотнику, и сваливает мне под ноги.
— Дальше сама, — лыбится, стреляя шоколадными глазами.
Гримасничаю в ответ. Расправляюсь с лежанкой для Алекса, и когда уже следует удалиться в другую комнату, чтобы оставить Сваровского в покое, застываю в дверях. Поворачиваюсь, как забитый котёнок, и жалобно мямлю:
— Можно остаться?
Алекс непонимающе суживает глаза, тогда поясняю:
— Не хочу одна. Можно я с тобой? Лягу на полу, не переживай.