Изящные слова - стр. 18

— Сказала, отвали!

Я со всей дури лягаю мужчину по колену. Это действует на него, как красная тряпка на быка. Пьяная координация играет со мной злую шутку, когда не успеваю сладить с щеколдой. Он жёстко перехватывает мои запястья одной рукой, заламывает их над головой. Второй снимает колготки и отодвигает пальцем тонкую полоску трусиков, даже не удосужившись их приспустить.

Тело цепенеет от страха, крик застревает в глотке. И, как назло, в туалете ни души, чтобы подозрительная возня привлекла постороннее внимание.

— Пожалуйста, — взмаливаюсь, взывая к благоразумию мужчины. — Я не хочу!

— Захочешь, — обламывает он, обжигая шею дыханием.

Ох, Господи Боже, что за пиздец.

Когда член касается кожи, громко взвизгиваю и дёргаюсь в сторону, пытаясь воспрепятствовать унизительной близости.

— Помогите!

— Рот закрой.

И тут кто-то с силой шарахает по кабинке, отчего мужчина отскакивает к унитазу, а у меня появляется фора, чтобы поправить платье с колготками и вновь заорать:

— Помогите!

Рывок, другой, и петли не выдерживают мощного напора. Дверца отлетает, а перед глазами возникает разъярённое лицо Сваровского.

— Алекс! — не веря счастью, прячусь у него за спиной, как зашуганный зверёк.

— Ты чё, охренел? — рычит Сваровский и кидается к остолбеневшему парню, придерживающему штаны. — Да я тебя в трупном мешке отсюда вынесу.

Удар, и мужчина валится на пол, так и не застегнув ширинку. Следующий становится решающим, отправляя урода в нокаут. Не реагируя на мой скулёж, Алекс быстро набирает кого-то по телефону, а потом приказывает:

— Наряд на угол Красной и Розы Люксембург, клуб «Дикий кайот». Живо! — потом оборачивается на меня и гаркает: — Ты совсем ёбу дала?!

— Прости-и, — вою, окончательно потеряв контроль над эмоциями. — Алекс, прости-и!

— Марш в машину, Глинская! Я с тобой ещё не закончил.

Под гнётом бешеного влияния Сваровского и ужасом пережитого, слушаюсь беспрекословно и вылетаю из туалета так, что пятки сверкают. Несусь напролом через толпу к выходу. Оказавшись на отрезвляющем декабрьском морозе, вспоминаю про полушубок в гардеробе, но не рискую возвращаться. Топчусь возле внедорожника Алекса, разогревая плечи, и захлёбываюсь рыданиями.

До перепуганного сознания долетает рёв сирены, а потом появляется машина с мигалками. Четверо полицейских врываются в клуб, и спустя десять минут выволакивают бессознательную тушу мудака со спущенными штанами. За нарядом следует Алекс с каменным лицом, раздавая указания.

Погрузив мужчину в УАЗик, патрульные уезжают, а Сваровский неумолимой стеной надвигается на меня.