Изъян в сказке - стр. 46
Но всё-таки её сердце согревала надежда. Пусть любовь оказалась обманом, а мечта – всего лишь сказкой, у неё осталось настоящее, реальное. У неё остался Рей. Выбравшись из тюрьмы, она обойдет сто дорог, заглянет в каждый город, в каждое село, чтобы в одном из них отыскать Рея, обнять его за шею, прижаться к нему и уже никогда не отпускать.
Эта сладкая мысль поддерживала её, когда зубы стучали от холода, а тело, привыкшее к мягким постелям, нещадно ныло на жёсткой соломенной лежанке, когда живот подводило от голода, который не способна была утолить скудная пища, когда к горлу подкатывала тошнота от запаха собственных нечистот.
Дни и ночи слились воедино, в каморке не было даже жалкого оконца, и время удавалось следить только по коротким визитам угрюмых стражей, носивших еду. А ещё – по тому, как иссякали её магические силы в попытках хоть немного согреться. Кажется, прошло пять дней.
Внезапно лязгнул замок (неурочно, обед только принесли).
Сердце Мэгг забилось в предвкушении – что, если её спасут, оправдают или хотя бы отпустят? И тут же замерло от ужаса – что, если её приговорят к смерти?
Дверь отворилась, и вошёл человек, которого никто бы не ожидал увидеть в стенах тюрьмы. Это был монах. Он был облачён в грубую серую рясу, его голову покрывал глубокий капюшон. На груди висел не золотой, не серебряный, а деревянный знак Ока.
Стражники внесли два факела.
– Оставьте нас, – прошелестел монах.
Двери закрылись. В безотчётном ужасе Мэгг вжалась спиной в ледяной камень. Она не знала, почему, но её напугал этот монах. Словно она видела когда-то во сне эту фигуру, этого жуткого предвестника бед.
А потом монах опустил капюшон, и Мэгг увидела его лицо. Всевышний, что это было за лицо!
В нём не было ничего уродливого, но каждая черта только усиливала животный ужас. У монаха были очень высокие скулы, узкие, западающие щёки и глубоко посаженные глаза, в глубине которых горел какой-то жуткий огонь. Чёрные волосы были, наверное, острижены уже очень давно, и теперь отросли и опускались почти до плеч. Губы были настолько бледными, что едва выделялись.
Он посмотрел Мэгг в глаза так, словно хотел изучить её душу.
– Девица Магарет, – произнёс он тихо, голосом, который напомнил о шорохе крыс где-то в углах камеры, – это ваше настоящее имя?
– Да, ваше святейшество, – пролепетала Мэгг.
– Кто ваши родители?
– Я их не знаю. Я… – она поняла, что нельзя называть имени Рея.
Проговорится – и его будут искать как преступника.
Монах молчал. Мэгг ждала допроса, но вместо него прозвучало:
– Уважаемый лорд Кэнт скончался от сердечного удара. Обман или его раскрытие надорвало и без того утомлённое сердце. Да примет Всевышний его душу в Саду своём.