Изумрудный плен - стр. 2
Растворенный в крови углекислый газ воздействует на определённый центр мозга, и при большой концентрации приводит к остановке дыхания. Эмма, удерживая баллон губами, судорожно набирала в лёгкие воздух и была на грани паники. Фомин, опытный ныряльщик, привыкший выкручиваться из любой ситуации, жестами показывал женщине зажать нос пальцами, а Сергею – открыть окно. Тот как истинный дайвер дышал из баллончика ровно; бросившись к окну, сдвинул шторы и стал неуклюже возиться со старинными задвижками с секретом. Хотел было разбить стекло, но Фомин пришел на помощь. Окно открыли, и свежий воздух ворвался в комнату.
Газ выветрился. Убрав баллоны в сумку, Фомин, сказал:
– Идя на риск, не стоит забывать о людском коварстве.
– Простите, Олег Борисович. – Сергей потупил взор. – Благоразумное поведение мне иногда не свойственно. Больше не повторится.
– Ты нас чуть не погубил! – задыхаясь от возмущения, зашептала Эмма. – Какое благоразумие? Распущенность и бесчувствие!
Сергей, бросив на нее умоляющий взгляд, виновато улыбнулся.
Фомин предупредил:
– Ничего не трогать!
Он подошел к роялю, открыл крышку и одним пальцем застучал по клавишам в четвертой октаве. Девять нот. «Танец феи Драже» из балета Чайковского «Щелкунчик» привел в действие спрятанный механизм: секретная дверь приоткрылась.
– Осмотрим кабинет хозяина, – прокомментировал Олег. – Знаете, я ведь здесь уже бывал.
Три недели назад известный коллекционер, меценат и предприниматель Иван Петрович Елисеев давал прием для знатоков искусства. В гостиной своей московской квартиры на Пречистенке представил гостям картину Караваджо «Поцелуй Иуды». Полотно в золоченой раме поражало контрастом оттенков и совершенством исполнения. Лунный свет выхватывал из темноты роковой ночи фигуры Христа, Иуды и стражника в черных доспехах. Увидев, что один из богатейших людей Москвы – Фомин, забыв о недопитом бокале шампанского, в полном восхищении застыл перед картиной, Елисеев вкрадчиво спросил:
– Нравится?
Фомин, облаченный в соответствии со светским этикетом в смокинг и галстук-бабочку, медленно повернул к нему голову:
– Предал за тридцать сребреников.
Иван Петрович улыбнулся:
– Сюжет о вероломном предательстве: ученик предает учителя.
– Жаль, что это подделка, – Фомин разочарованно вздохнул. – Оригинал, как известно, находится в Национальной галерее Ирландии.
– Ну, зачем же вы так, Олег Борисович? – с обидой в голосе посетовал Елисеев. – Не подделка – авторская копия.
– За сколько продаете?
– Вам отдам за двадцать миллионов долларов.
– О, дешево! Так картина еще и краденая.