Изображая зло. Книга вторая - стр. 35
– Не труднее, чем родиться, – уверенно произнёс Мелькарт.
От неудобного момента мужчин отвлёк мягкий запах чая. В гостиную проникла миссис Говард с подносом в руках. Мелькарт пригласил Раймунда к столу, а вскоре объявились новые гости.
Прежде Мелькарту не доводилось видеть вместе столько бессмертных; они предпочитали избегать компанию себе подобных, но любопытство к Избраннику Тота вынудило их прийти.
Следующим визитёром был Бэзил Валентайн, начавший свой путь с пятнадцатого века как учёный монах. Духовного поприща даже по прошествии столетий он не оставил – об этом свидетельствовала простая ряса. Следом прибыли Фламели. Мелькарт счёл их самыми занимательными. Николас оказался типичным представителем средневековой аристократии: старческого вида, низеньким, обросшим шевелюрой, а его супруга Перенелла – красивой женщиной с царственной осанкой, буквально заставляющей обращать на себя внимание. Что эту пару могло связывать? Николас смотрелся рядом с молодой женой неуместно и жалко. Однако вскоре любой бы заметил, что этим двоим не нужно даже мысли озвучивать, чтобы понимать друг друга. Их брак был гармоничным союзом двух личностей, партнёрством учителя и ученицы.
Навестили Мелькарта и арабские учёные, старейшие из присутствующих – Абу Муса Джабир ибн Хайян, который родился ещё в восьмом веке и которого все почему-то сокращённо называли Гебером, и припозднившийся на один век Ар-Рази. Хотя они приехали вместе, отношения имели натянутые: между собой не обмолвились ни словом, вели себя подчёркнуто замкнуто, в гостиной расселись по разным сторонам. На Мелькарта поглядывали скептически, словно заранее вынесли вердикт; арабы считали, что существование Избранника Трисмегиста не принесёт им выгоды.
Среди гостей нашлись и те, кто к Мелькарту отнёсся благосклонно – это был прославленный сторонник герметизма Евгений Филарет и нагловатый эпатажный алхимик Михаэль Майер, оба из семнадцатого века.
Пожалуй, с самого начала каждый из них понял, что за вещь держал в руке Мелькарт. У кого-то в глазах светилось благоговение, у кого-то – страх, разбавленный ядом и злобой. Своим поступком Мелькарт не только проявил гостеприимство, но и продемонстрировал, куда и к кому они вынуждены были прийти, подобно стае в поисках вожака – в дом Виктории Морреаф. Любопытство соседствовало с настороженностью и чувством опасности.
– Я знаю, что не внушаю вам доверия. Но у меня самые благие намерения, и я не попрошу от вас ничего, что пошло бы вразрез с совестью, – начал он, решив действовать аккуратно. – С недавних пор Совет Девяти прекратил существование, и мы с вами остались свободными от их давления.