Измена. За что, любимый? - стр. 15
— Мам? — окликаю её неуверенно, потому что… кто эта женщина? И куда она дела мою нежную маму?
Она оборачивается, красивые губы кривит нервная ухмылка:
— Саленька… — торопливо и как-то воровато отбивает звонок.
— Мам, ты куришь? — подхожу ближе, отбираю сигарету, выбрасываю в урну. — И давно?
— Саль, детка, я начала, когда умер Лёва. У меня не хватило сил пережить такую потерю. Ты же знаешь, как я любила его, — её глаза влажнеют, хрупкие плечи сутулятся, она начинает плакать.
Подхожу ближе, обнимаю:
— Прости, мамуль, пожалуйста.
В конце концов, у меня был Генка, а у неё? Одна с таким горем! Ещё и меня поддерживала.
— Я не сужу тебя, — глажу по спине, — всё хорошо. Только ты не много кури, не хочу ещё и тебя потерять. Не смогу просто…
Мы обнимаемся и несколько минут просто молчим. Потом мама вскидывает голову, утирает слёзы и осматривает меня.
— На свидание? — уточняет.
— Угу, — киваю я.
— Постой, у меня для тебя есть подарок. Так сказать — в новую жизнь…
Отлипает от меня, идёт в гостиную, шарит в одной из своих сумочек, для которых у неё — отдельный шкаф.
Возвращается и протягивает мне флакончик:
— Вот.
— Что это? — рассматриваю с удивлением красивую винтажную баночку.
— Духи, особенные, называются «Ведьмовское зелье», понюхай.
Отверчиваю, принюхиваюсь… да, мой аромат — нежный, тонкий, но при этом — манящий, чарующий.
— Ммм… — тяну я. — Спасибо.
— Воспользуйся… Ну же…
Пышикаюсь — немного за уши, на запястья и в декольте. Сама же балдею от запаха.
— Ну, давай, милая, с богом! — улыбается мама и чуть подтакливает меня к выходу.
Выпархиваю из дома, сажусь в машину. Привычно забираюсь на заднее сидение, но перегородку не понимаю сегодня. Погружаюсь в соцсети, кручу ленту, проглядываю новости. Снова жалуются на мошенников, которые вынудили старушку перевести свои «гробовые» на левый счёт. И радуюсь, что Рустам легализовал свой бизнес — теперь у него под началом парочка казино с ночными клубами. Всё официально, даже налоги платит. Всё-таки отец был прав: скам — неприятная штука. Лучше уж так, через казино. Впрочем, я никогда не была азартной и мне не понять. Но если у людей есть такая потребность, то почему бы не дать им возможность её удовлетворить…
Мои размышления прерывает хриплый голос водителя — обычно обслуга с нами не разговаривает. А мы с ней. Моя домработница — больше чем просто персонал. Поэтому — там другое. А тут — водила, имени которого я не знаю, тормозит на полпути, прижимается к тротуару и говорит:
— Саломея Львовна, выйдите, пожалуйста, из машины…
— Что происходит? — ловлю его взгляд в зеркале заднего вида — глаза шалые, зрачки расширены.