Измена. Я заставлю тебя простить - стр. 27

— В туалет хочу.

— Давай, помогу…

— Сама.

По стеночке под его пристальным вниманием выхожу из комнаты. И когда уже умываюсь одной рукой, другой опираясь о раковину, слышу звонок в дверь.

Сердце пропускает неверный удар.

Кто это может быть?

11. Глава 11

Первая мысль про Алину. Мой телефон всё это время был у Игната, сейчас он разряжен, и я ещё не притрагивалась к нему. Не знаю, она хотя бы пыталась позвонить? Будет говорить со мной или та сцена на свадьбе — последний раз, когда я видела лучшую подругу?

Не знаю, как реагировать. Не знаю, стала бы её слушать или нет.

И чьё предательство хуже — тоже не знаю.

Бросаю взгляд на себя в зеркало. Измученная, глаза на пол лица поблёскивают, о скулы можно порезаться. Надо привести себя в порядок. Так не пойдёт.

Я чищу зубы, использую зубную нить, протираю кожу, что стала сухой, тоником, затем наношу увлажняющий крем с лёгким эффектом тональника, для губ достаю гигиеническую помаду. Теперь чуть лучше.

Улыбаюсь. Сама не знаю зачем. И выхожу.

Чувствую себя так, будто мне предстоит сражение. Но всё оказывается проще. Пришла не бывшая подружка, а родители Игната — Любовь Михайловна и Пётр Алексеевич. Они очень редко появляются вместе, хотя официально и не разведены. У старшего поколения как-то сложнее всё с этим. Хотя они и кажутся довольно прогрессивными, но Пётр Алексеевич всегда говорил мне: «Мы давали клятвы, Лера, пути назад нет, думать надо было раньше…».

Но если нет любви и брак в мучение… Я не согласна с ним.

Но это их жизнь.

Они ведут себя так, словно ничего не случилось, но я всё же понимаю, что что-то они знают. Просто потому что никого не удивляет то, насколько я похудела. И насколько иначе себя веду. Раньше я стремилась быть самым дружелюбным человеком рядом с ними. Искренне хотела, чтобы они одобрили меня. Особенно Пётр Алексеевич. Игнат с ним близок, я не хотела, чтобы он переживал.

Но вроде его отец без притворства хорошо ко мне относится.

Он очень похож на сына, только глаза пронзительно-голубые и волосы с благородной сединой. Такой же высокий, те же черты лица, да даже мимика схожа. В те моменты, когда Игнат кажется хорошим.

Есть ведь и другая, тёмная сторона.

Как оказалось.

Сейчас я, конечно, тоже вежлива с ними, но без энтузиазма.

И никаких уточняющих вопросов не задают.

Про медовый месяц, про беременность — молчок.

Что он им сказал, интересно? Хотя нет, погорячилась, неинтересно.

Я не собираюсь делать вид, что всё в порядке. Но и скандалить тоже. Отговорившись плохим самочувствием (правда), возвращаюсь в спальню. За дверью ещё звучат голоса, свекровь заливается соловьём по поводу чего-то там, мужской смех, чайник свистит на плите… Я должна была бы быть там. Создавать уют, предлагать прекрасный ужин, улыбаться, лепетать про ребёнка, про то, какой классный Игнат — так делают хорошие жёны? Не получилось. Не впечатлила достаточно, не заставила себя уважать достаточно, чтобы сдержаться и не присунуть той, кого призираешь…