Измена. Верни мне мою жизнь. - стр. 44
— Правильно я с тобой говорю, Ангелин. Ты, видимо, забыла, что Полина — моя жена, а я её муж. И что бы ты сейчас ни сказала, всё это неправда.
— Она ведь так и говорила, даже если сама тебя приговорит, ты будешь ей в любви признаваться…
— И Полина права.
Сопение в трубке сменилось истеричными всхлипами.
— Сволочь, дурак, импотент…
Я аж дымом от сигареты подавился.
— Я всё для тебя делала! Я забеременела…
— Я тебя об этом не просил. Я вообще не хотел детей, — счёл нужным уточнить я.
— Я жизнь из-за тебя всю перекроила. Ушла от парня. А ты… — кричала Ангелина.
— А я тебе дал денег, ровно столько, сколько ты просила. На этом всё.
— Я не позволю! Ты чудовище! Ты ещё ответишь за всё! — крики перешли на визги, и я согласился:
— Отвечу, не переживай. И давай на этом закончим. Отцепись от меня и моей жены.
Я прекратил разговор и откинулся на спинку кресла.
А приехав домой, увидел пустую квартиру и разобранные гардеробные. На полках не стояло косметики, украшения исчезли из шкатулок, а на вешалках не осталось ни одной её длинной сорочки. Я не хотел оставаться в квартире без неё. Без её запаха. Музыкального голоса, когда она подолгу задерживалась в ванной. Аромата её волос, когда я возвращался с работы и утыкался в них носом.
Я не хотел.
И спустился в подвал на цокольном этаже. В кладовку. И вытащил свою старую биту.
Разбил шкафы, стеллажи, полки.
Как разбил свою жизнь.
И сейчас я стоял, вспоминал тот вечер, разговор, как меня трясло в порыве бессилия и отчаяния, и понимал, что моя жена встречается с моим лучшим, мать его, другом.
И вот как бы у меня даже прав нет её ревновать. Но…
Мы не виделись две недели, которые я прожил в офисе, не хотел приезжать домой, в холодную квартиру. И мне казалось, что так я решаю проблемы, как будто просто сильно задержался на работе и вот-вот приеду, а Полина меня встретит…
А потом я встретил её в ресторане и понял, что всё, чем я жил эти две недели, всего лишь безумная игра больного воображения, ведь она не встретит. У неё своя жизнь. И вот работает она теперь. А Полине вообще нельзя работать, у неё от этого кожа портится и улыбка гаснет. Полине можно долго спать, чтобы её кожа сияла, танцевать под испанские мелодии бочату, чтобы глаза светились, читать, чтобы вечером рассказывать мне про «Тэсс из рода д’Эрбервиллей» или «Тэссу на краю земли». А не вот это вот всё…
И когда та размазня полезла зажимать мою Полли в коридоре, я его кишки на люстры намотать собирался, а Полина не дала. Прошептала. И на её голос я среагировал. И теперь она стоит, прижимается к потрёпанной какой-то тачке, а Дёмыч ухмыляется.