Измена. В его власти - стр. 4
- Что это?
- Это документы на развод, Алён. Все, надоело. У меня есть семья, а пустоцвет, позорящий мое имя, мне не нужен.
- Мирон, но я… но мы ведь, - на глаза наворачиваются слезы и голос дрожит.
Мне бы дать ему пощечину со всей силы, так, чтобы ладошка загорелась. Крикнуть, какой он негодяй и подлец. Но вместо этого, смотрю на того, с кем мы клялись друг другу в вечной любви, быть вместе и в горе, и в радости, в болезни и в здравии, и понимаю, он все для себя решил.
- Ставь подписи и убирайся отсюда, Алён. Не трепи мне нервы. Вот уже где мне твои жалостливые глазки и истерики на пустом месте, - показывает ладонью поперек шеи, и слезы все же текут из глаз.
Вот что для него наша семья – мои истерики.
- Машину можешь себе оставить. Все. Давай без слез и соплей. Будь взрослой и умной девочкой. Уйди гордо.
- Милый, а как тебе Давид? Нашему сыну должно подойти. Давид Миронович Ластов, - из спальни, укутанная в легкое одеяло, выходит женщина.
- Агат, котенок, иди в кровать. Сейчас выберем. Я только хлам выброшу из жизни и вернусь, - говорит он ей, окончательно втаптывая меня в грязь.
Я хлам, наш малыш тоже. Ненавижу. Если не хотел, зачем согласился на очередное ЭКО? У Агаты уже вон какой животик, мог бы давно честно сказать, что другую завел. Но нет, сам же толкал меня на очередную процедуру. А теперь я пустоцвет и хлам.
- Алёна, вы поторопитесь, пожалуйста, - елейным голосом тянет русоволосая девушка с модным каре. – Мы еще за кроваткой сегодня хотели съездить. И детскую надо переделать успеть, а то какая-то безвкусица у вас тут. Тоска накатывает, а малышу это вредно, милый, - последнее говорит уже не мне, но я понимаю, куда она метила.
И попала точно в цель. Девушка прошлась по мне танком и гордится этим. Ничего, отольются ей мои слезы еще. Впечатываю в грудь мужа коробку с тортом, который чудом удержали задеревеневшие пальцы и ставлю размашистую подпись в нужных местах.
- Подавитесь и будьте счастливы. Ненавижу тебя, Мирон. Трус и подлец, такой же, как и твоя девка. Вы друг друга стоите. Совет да любовь! – отшвырнув ручку, выплевываю в его сторону, вместе со всей злостью и обидой.
Можно устроить истерику, закатить громкий скандал, привлекая внимание соседей, но стоит ли? Саму себя позорить? Таких, как Мир, ничего не прошибет, и даже хорошо, что он не знает о малыше. Пусть живет со своей алчной куклой, а мы с малышом будем счастливы вдвоем.
Толкаю, теперь уже бывшего мужа в грудь, и, схватив большой чемодан, выхожу из квартиры. Вот сейчас я жалею, что лифт не работает. Больше нет той легкости в ногах, их словно в свинец окунули. С трудом спускаюсь на пару этажей, пересекаясь с молодым соседом, который помогает мне спустить чемодан, за что я ему безмерно благодарна.