Измена в 42. Двойной удар - стр. 5
Грязь и мерзость облепляют меня, проникая под кожу, отравляя каждую клеточку тела. Я понимаю, что эта грязь останется со мной надолго, разъедая душу, оставляя глубокие, незаживающие раны.
Смогу ли я когда-нибудь простить это предательство? Смогу ли снова смотреть в глаза человеку, который причинил такую невыносимую боль? Внутри все кричит от отчаяния. Мир вокруг рушится, превращаясь в обломки разбитых надежд и мечтаний. Оставалось лишь одно – боль. Глухая, ноющая боль, которая, кажется, никогда не закончится.
– Тогда ты тоже… Не смей меня обвинять, – глухо выдаю я, едва различимым шепотом. Сверлю глазами одну точку, словно дыру в стене пытаюсь выжечь.
– Я тебя не обвиняю, Лена. Пойми, тогда мы были бедными студентами, у которых не было и гроша за душой. И сейчас… Я пытаюсь решить проблему. И сделать это так, чтобы проще было всем. Ребенок уже есть. Осталось всего-ничего, – с невозмутимым видом выдает Володя, пытаясь присесть рядом со мной.
А мне так тошно, что сил даже нет воспротивиться. Кладу голову на ладони, пытаясь абстрагироваться от предателя.
– Милана родит ребёнка и отдаст его нам. Я договорился с ней. Ты полюбишь его, Лена. Я уверен, как только ты его увидишь…
– Как только я его увижу, то сразу вспомню, что ты меня жестоко предал. И так будет раз за разом! – резко вскидываю голову наверх, впирая в предателя взгляд, полный ярости.
– Это ты сейчас так думаешь. Ты просто… Излишне эмоциональна. Пройдёт время, ты все осознаешь, смиришься и вместе со мной будешь ждать на свет появления этого малыша.
Слова Володи заставляют ядовито усмехнуться. Качаю головой, словно в бреду каком-то нахожусь.
– Володь, прости. Но ты полный идиот, если в самом деле так думаешь.
– У тебя нет выбора.
– Ты сделал этот выбор за меня, – глухо выдаю я, медленно вставая на ноги. Общество предателя давит острыми тисками. Опираюсь о тумбу, чтобы удержаться на ногах. Внутри все саднит от боли. Не успела я оплакать одно горе, как тут же случилось следующее. Умерла наша с Володей любовь.
– Мы же хотели взять ребёнка из детского дома, – горько усмехаюсь я, вспоминая, как не так давно обсуждали с мужем этот вопрос.
– Лен, ты хоть представляешь, какая это волокита? Там пока все документы соберешь, с ума можно сойти. А мы с тобой не молодеем. Да и зачем мне чужой ребенок, этот хоть мне родным будет, – муж говорит об этом так спокойно, что сердце простреливает очередная волна отчаяния. Он ведь совершенно не понимает, что творит. Даже не осознает своей ошибки. И это больнее всего.
– Да, Володь. Правильно. Куда проще и быстрее сунуть свой половой орган в первую попавшуюся плодовитую дыру и заполучить долгожданное потомство. Тебе самому не противно?! – язвлю я, ощутив противный вкус горечи во рту. Такой же горькой и отвратительной стала вся моя жизнь.