Измена. Сожги нас дотла - стр. 2
В ушах образовался гул и вакуум одновременно. Мотаю головой, мне не по силам выдержать острую боль. Развязываю пояс на талии. Все сжимается внутри. Душит.
Почувствовала, что не одна.
— Ксюша? — спокойным голосом окликают.
— Ксюша, — надев дежурную улыбку, повторяю его слова.
Осматриваю его с ног до головы: почти обнаженный, замотанный в банное полотенце по пояс. Капли воды с волос падают на его грудь, где выбито мое имя, скатываются по торсу вниз.
— Давно ты тут? — Муж складывает руки на груди. Он мастер непоколебимости.
— Давненько. Слышала ваши «переговоры» от и до, — улыбаюсь. — У вас там затянулось слишком. Наверное, новый проект разрабатывали, — кривлюсь от горечи во рту. — Работали в поте лица, — смеюсь уже в голос, вскидываю голову к потолку.
— Игореш! Ну что ты там, пиццу заказал? Ой, тетя? — останавливается испуганно, делает шаги назад, за моего мужа.
В моем халате.
Превозмогая слабость в ногах, поднимаюсь и опираю о стену.
— Будете кофе? Вина уже нет, к сожалению, — болтаю в воздухе бутылкой, потом заглядываю внутрь, закусываю дрожащую губу.
Не могу позволить им глумиться над такой дурой, как я, еще больше. Кидаю бутылку им под ноги, так что осколки летят в них.
— Только кофе и колбаса с ядом.
— Прекрати себя вести как истеричка, — укрывает свою потаскушку от возможных ранений. — Тебе же нельзя нервничать после химиотерапии.
— Мне нельзя что?
Встаю вплотную к ним. Я ниже мужа, но выше этой пигалицы с крысиной мордой, прячущейся за ним. Племянница Элона — вот кто там так визжал на наших простынях. Дочка моей погибшей сестры
— Прости, плохо расслышала, — хохочу, — нервничать?
— Ксюша, присядь, нам надо поговорить.
Мне столько хотелось ему в тот момент сказать, но я онемела, когда увидела на ее безымянном пальце обручальное кольцо с брильянтом.
Протискиваюсь между ними.
— Ксюша, стой, стой, кому говорят.
Оказываюсь в коридоре. Меня штормит от стены к стене.
Муж перегораживает дорогу. Что-то пытается объяснить, кричит, жестикулирует.
Я его не слышу, мне нужно на улицу. Все подробности утром. Не в силах сейчас говорить. Слова, что это я во всем сама виновата, что это я его толкнула налево, врезаются колом в мою грудь. Сейчас пусть будет так, дай мне просто уйти.
— Ксюша, ты меня слышишь? Я тебя не бросаю. Но так случилось, что, кажется, я больше не люблю тебя. Я хочу жениться на Элоне.
Мне выстрелили только что в висок с близкого расстояния.
— Пошел вон, — еле шевеля губами, говорю.
— Давай поговорим как взрослые люди.
Набираю побольше воздуха в легкие. Кричу так, что соседи высовывают головы в коридор жилого комплекса: