Измена. Сожги нас дотла - стр. 4
— Вали к жене! А не баб по улице собирай! — кричу сквозь слезы. И меня трясет как в лихорадке. — А не то я за себя не ручаюсь. Голову твою откушу.
— Ах ты ж… мне дверь помяла. Иди сюда.
— Извините, — выходит из машины другой мужчина. — Мой друг сегодня перебрал.
— Да ты чё, Серега, она тачку мне помяла,
— Угомонись, — толкает голову друга внутрь. — Может...
Не дослушивая, задыхаясь как от жажды, словно во мне все выгорает и я мучусь от обезвоживания, иду вдоль дороги. Телефон не успокаивается. Нахожу в себе силы ответить.
— Ксю, ты где? Что ты ведешь себя как ребенок? Вернись домой, мы поговорим. Зачем ты устраиваешь этот цирк? Взрослая женщина.
— Пошел ты к черту, паскуда! Пошел ты с этой дрянью в самое пекло.
— Ксю, послушай! Я не хотел, чтоб так все было.
— Никто не заставлял тебя снимать штаны! А как ты хотел? Держать меня как запасной вариант, который в любую минуту бы поддерживал тебя? Давай начистоту, не стесняйся! Ты ж герой у нас. Я боролась за жизнь ради нас, чтобы быть вместе. Я вырвалась из лап смерти. А оказалось, этого «нас» давно уже нет! Ты меня кормил тупой ложью, а я, не пережёвывая, глотала ее. Знаешь почему? Потому что ты для меня был светом в окне. В окне палаты, где проводят химиотерапию, — срываю глотку в крике. — Тот, кто любит, он не ищет так быстро замену, и у него даже в мыслях слова «измена» нет! Потому что любит! Разве я от тебя много требовала? Много просила? А о наших детях ты думал? Или Элона заняла и их место в твоей голове?
Кирилл устало выдыхает в трубку. Ему нечего мне сказать. Он уже устал от моей истерики.
— Вернись домой, мы все обсудим, — спокойно отдаёт мне приказ в трубку.
— Пошел ты! Дерьмо собачье! — Скидываю. Иду дальше куда глаза глядят, пока мой каблук не проваливается в сливную решётку и я не падаю со всего своего роста на колени, сбивая их и ломая каблук.
Черт. Что это? Черная полоса или кризис в жизни?
Испачканная грязью, не только душевно, но и физически, сижу, плачу во весь голос на пустой улице. Нет сил остановить истерику. Телефон начинает пиликать заново. Размахиваюсь, разбиваю его о твердую поверхность.
Своим воем привлекаю к себе внимание проходящей мимо пары. Парень и девушка.
— Извините, вам плохо?
Я киваю в знак согласия. Очень плохо! Неизлечимо плохо. Смертельно плохо.
— Саш, ну что ты спрашиваешь, подними ее. У нее что-то случилось. Вас побили? Ограбили? — наклоняется ко мне девушка.
Отрицательно качаю головой.
— Хуже!
Парень поднимает меня с земли, усаживает на лавочку.
— Вас изнасиловали?
— Нет! Меня сегодня утилизировали как ненужную вещь. Признали профнепригодной. Это все намного хуже, чем то, что вы перечислили, — криво улыбаюсь молоденькой паре, которая смотрит на меня пока еще через розовые очки. И пусть так. Пусть не узнают эту терзающую боль.