Измена Серебряного Дракона - стр. 9

— А какой из них самый лучший?

— Это зависит от того, кого ты спросишь, моя принцесса. В каждой ипостаси есть свои слабые и сильные стороны.

— И в чем разница?

— Серебрянные имеют силу, которой лишены медные, а золотые имеют и силу и возможность обращаться в драконов, чтобы летать.

— А какой ты дракон, бабушка, такой же как папа и мама?

Ее добрые глаза улыбаются и она поджимает губы.

— Да, Джэйни, я медный дракон и считаю, что медные — самые лучшие.

— Почему? Ведь медные драконы самые слабые. Лучше всего быть золотым!

— Достоинство медного дракона должно быть доказано. В то время, как серебрянные и золотые считают себя ценными уже по факту своей причастности к той или иной ипостаси.

— Как должно быть доказано?

— Работой, девочка моя, постоянной работой над собой.

— То есть, если постоянно работать над собой, то медный может научиться летать?

Бабушка улыбается и отрицательно качает головой.

— Медные могут научиться летать, только если станут золотыми. Но прежде, чем стать золотыми, им нужно стать серебряными, а даже это невероятно трудно.

— Я хочу быть золотой, — уверенно говорю я, как завороженная глядя на сверкающую золотую монетку. — Что нужно делать? Скажи, что делать. Я скорее хочу научиться летать!

— Пока ничего, моя хорошая, — говорит бабушка. — Пока тебе нужно подрасти и найти своего эйдоса.

Я разочарованно вздыхаю. Солнечный луч заволакивает облако и в комнате становится темнее. Монетки тут же тускнеют. Я нахмуриваюсь и складываю руки на груди.

— Какого такого эйдоса?

— Разве папа не рассказывал тебе, или мама?

— Они считают, что я еще слишком маленькая, чтобы такое знать. А мне уже пять лет, между прочим.

Бабушка прикладывает пальцы к моей груди и говорит ласковым голосом:

— Эйдос — это твой хранитель. Он живет вот здесь, у тебя в сердце.

— Зачем же искать его, если он здесь? Я смотрю на себя и пытаюсь найти на своем платье эйдоса о котором толкует бабушка.

Она мягко смеется и треплет меня по голове.

— ОДнажды ты все поймешь. А точнее почувствуешь его присутствие.

— А ты его чувствуешь?

— Конечно, он всегда рядом, всегда охраняет меня. Ведь я медная, как и ты.

Я нахмуриваюсь еще больше. Бабушка говорит совсем непонятно.

— Значит эйдосы есть только у медных?

— У медных и у серебряных есть свои эйдосы. И у тех, кто имеет свою ипостась от рождения и у тех, кто перешел из одной в другую. Они умирают и перерождаются.

— То есть мой эйдос умрет, если я захочу стать серебряной?

Я хватаюсь за грудь, словно пытаясь удержать несчастного эйдоса, которого я еще даже не почувствовала.

— Тогда я хочу быть медной! — говорю я. — Не хочу быть ни серебряной, ни золотой, чтобы мой бедненький эйдос был жертвой. Не хочу, чтобы он умирал.