Измена. Право на истинную - стр. 25

Я неуверенно киваю, и дрожащим голосом шепчу:

— Это еще одна причина для разрыва связи.

— И разве такие штучки не под запретом? — Вестар зыркает на Ивара, который молча гипнотизирует белый шар.

— Тебе ли, мой дорогой брат, говорить о запретах? — наконец глухо отзывается он.

— Альфа, могу ли я попросить пройтись со мной в мою келью для разговора? — Верховный Жрец прячет кристалл в складках своего балахона. — С глазу на глаз.

***

Верховный Жрец Храма Полнолуния

Статуя Матери Луны в храме полнолуния

14. Глава 14. Завитки будущего

Игнорирую Вестара и встаю на колени перед статуей Матери Луны. Склоняю перед ней голову, прижав ко лбу сложенные лодочкой ладони. Если не здесь с ней крепка связь ее дочери, то тогда где?

— Очаровательно, — хмыкает Вестар.

Взываю к ней и прошу защиты. Мне страшно, горько и одиноко сейчас в знании, что мой Нареченный меня не любит. И не знаю, что меня ждет, когда нашу связь разорвут Жрецы Полнолуния. Мне нужна хоть искорка надежды.

Закрываю глаза. Вместе с растерянностью, страхом кружит обида на Ивара, который должен был меня беречь. Тьма перед глазами вспыхивает размытыми видениями, и слышу крики. Свои крики и рев Ивара, от которого вибрируют стены храма яростью и ненавистью.

Я вижу безликих Жрецов, себя у их ног. Мои вопли меня оглушают, и сердце разъедает дикая боль, будто в него вонзают тысячу ржавых игл. Ивара тащат прочь его стража, и он приказывает нечеловеческим клекотом сковать его цепями, доставить в замок и кинуть в подземелье без еды и воды на девять дней.

Его лицо вытягивается в пасть, руки и плечи покрываются шерстью, и он вырывается, но тут же возвращается в человеческий облик. Падает на колени, и его суставы хрустят и выкручиваются.

— Я не смогу его долго сдерживать!

Я захлебываюсь у ног жрецов слюной, и когтями деру грудь, ведь мне кажется, что во мне сердце обратилось в осиное гнездо. Гремят цепи, и я слепну с последним ударом в груди. Из бездны черной вечности, меня вырывает рык Ивара.

Он на дне каменного мешка в самом темном уголке подземелья. Он кидается на стены, которые покрыты глубокими следами его когтей. Никто не приходит на его зов, рык и крики, ведь отдан приказ на девять дней оставить его, а на десятый, если его зверь взял вверх, убить. Ивар не позволит волку поглотить его.

Его бросает из волчьей шкуры в тело человека, и кажется, что его животная половина сильнее и неистовее, но к девятой ночи подземелье затихает. Ивар берет под свою волю изможденного, голодного и истощенного зверя и выходит на свет человеком с пустыми и жестокими глазами.