Измена. Отбор для предателя - стр. 36
Существо тяжело дышит и кряхтит.
— Подними голову, — говорю я, но в ответ слышу лишь приглушенное бормотание.
— Ты получишь кровь, а потом мы тебя отпустим, — говорю я чистую правду.
И мои слова работают.
Кровоед осторожно поднимает свою непропорционально большую голову, но глаза его закрыты.
— Кровь? — спрашивает он. — Кровь суслика, или енота? Кровь коровы, или овцы? Кровь лошади или курицы?
Голос его звучит так, будто скрипит сухая ветка в лесу. Говорит он быстро, словно произносит скороговорку. Словно боится, что одно слово нечаянно обгонит другое. Зубы его черные, как и губы. Я брезгливо морщусь и отвечаю.
— Лучше. Ты сегодня получишь кровь человека.
От моих слов он дергается всем телом и открывает глаза.
И тут же, словно какая-то сила магнитом притягивает меня к нему, заставляет сделать шаг вперед, потом еще один. Его глаза пульсирующего темно-красного цвета, а зрачки словно впиваются в самую душу, так что даже моему дракону становится не по себе. Дракон рычит внутри меня, заставляя очнуться и отвести взгляд. Что за чертовщина?
— Нам нельзя человеческую кровь, вдруг скулит кровоед. — На это запрет, давным давно запрет.
— А мы никому не расскажем, говорю я, доставая из внутреннего кармана склянку с кровью младенца и открываю пробку.
Кровоед тут же начинает облизываться и сглатывать слюну, трясясь всем телом.
— Совсем молодая кровь, сладкая, чудесная, — бормочет кровоед не отводя взгляда от склянки в моих руках. — Дай попробовать, дай!
— А как же закон? — спрашиваю я с улыбкой. — Уже забыл про запрет?
— Я забуду, забуду, только дай мне эту сладкую кровь.
От его голоса по спине моей пробегают мурашки. Сколько сотен лет сородичи этого выродка и, возможно, он сам, угнетали людей, теперь же их осталось всего несколько десятков, бессмертных существ, доживающих свои бесконечные жизни на болотах.
— Мне нужно сравнить эту кровь, — говорю я и ставлю на стол рядом с кровоедом открытую склянку, — и вот эту.
Достаю из кармана платок пропитанный кровью Ридли.
Я уже знаю, что скажет кровоед. Мне нужно лишь убедиться наверняка, чтобы не допустить ошибки. Я уже внутри себя выписал Ридли смертный приговор, осталась маленькая формальность.
— Эта кровь сухая, — морщит кровоед свое безобразное лицо. — Не такая сладкая, как та, не такая молодая.
— Мне нужно знать, есть ли между ними родство, — говорю я.
Почему-то сердце мое в эту минуту пропускает удар и я осознаю, что задерживаю дыхание, в ожидании ответа.
— Дай попробовать, — скрипит кровоед и пытается дотянуться губами до склянки, но не может. — Ты обещал дать.