Измена. Охотница из графства Медведя - стр. 8
Она плохо помнит раннее детство и родную матушку. Слышала, что та была необыкновенно хороша собой, а ещё очень сильна духом. Когда она поняла, что мужу грозит смертельная опасность, отправилась вслед за ним в форт Церигард. В день, когда она погибла, случилось одно из самых серьёзных столкновений с хаграми за всю историю Кроненгарда. По слухам, их с отцом Лаббéрт пленили и мучили. Прибывшие на третий день после битвы солдаты короля сняли их с дыбы и попытались оказать помощь. Маме помогать было поздно, а вот Бернхарда Костолома обычной удавкой не возьмёшь. Он выжил, за что Лаббéрт до сих пор благодарит богов Аира и Терру.
Юную Лаббéрт перед тем походом было решено отправить в соседнее графство Леонтрас. Однако в пути на экипаж напали грабители. Такое и в те времена не было редкостью, особенно в неурожайные годы. Крестьяне не получив достаточно с земельного надела, шли на большую дорогу. Маленькая девочка как-то поняла, что ей не стоит говорить бандитам правды: ни о своём происхождении, ни о своём поле. Она притворилась сыном убитого возничего. Благо, одета она была совсем скромно, так что ложь её не раскусили. Один из грабителей по имени Дагор предложил забрать её с собой, чтобы позже продать на кухню в богатый дом.
Обстоятельства сложились иначе. Жена Дагора, Эри, к большому несчастью, потеряла своё новорожденное дитя. Чтобы хоть как-то утешить жену Дагор привёл ей Лаббéрт. Поначалу отношения в новой «семье» у маленькой Лаббéрт не складывались. Она просилась домой, плакала, пыталась убежать, за что постоянно получала затрещины от приёмного отца. Эри же просто игнорировала её вплоть до момента, когда малышка опрокинула на себя котелок кипящей воды. Видимо её визг и слёзы пробудили наконец дремавший материнский инстинкт. Новая мама поспешила приложить холод к обваренным ногам и после долгие недели, пока заживали ожоги, не отходила от неё ни на миг.
Лаббéрт не помнит лица той, что подарила ей жизнь. Все её добрые чувства и нежность направлены к другой женщине. Той, что отдавала самый лакомый кусок рыбы или дичи, чтобы она набиралась сил и поправлялась скорее. Лаббéрт поправилась, только страшные рубцы остались на ногах. И сколько бы приёмные родители ни повторяли, что в том нет ничего дурного, а от стеснения никуда не деться. Ещё и соседская ребятня подначивала, то прося показать шрамы, то задирая подол туники.
В одиннадцать лет на праздник урожая Лаббéрт выпросила у родителей портки, чтобы носить на отцовский манер. Те не возражали, пусть и понимали что растят девку.