Измена. Одиночество вдвоем - стр. 29

– Зачем ты припёрлась? Я же сказал, не смей преследовать меня! — рыкнул он.

– Мудак! — не сдержалась я.

Развернувшись резко, чтобы не вцепиться ногтями в эту самодовольную рожу, я быстро пошла к своей машине на трясущихся ногах. С невозможностью дышать рядом с ним.

– Алекс! Кто это? — услышала я нежный хрустальный голосок.

– Не бери во внимание. Какая-то недовольная чужая женщина, — промурлыкал мой муж.

– А так похожа на твою жену! — усмехнулась девушка.

– Бывшую, милая!

Не понимаю, как я долетела до машины. Но попасть ключом в замок зажигания не смогла. Руки тряслись, поэтому я положила руки на руль и постаралась успокоиться. Нельзя в таком виде выезжать на дорогу. Потому что самым острым желанием на этот момент у меня было нажать на газ и протаранить красную красотку.

Уж не понимаю, чем мне так Ламборгини не угодила. Но невыносимо хотелось превратить сверкающий лощёный автомобиль в груду искорёженного железа.

Я сидела в машине и смотрела сквозь лобовое стекло, как мой муж обхаживает красивую, молодую, богатую и уверенную в себе красотку. Как он вьётся вокруг неё. Как старается. Как улыбается. И как надменно она себя с ним ведёт. В каждом жесте.

Внимательно смотрела, запоминая, фиксируя в своей памяти каждый его жест, чтобы помнить, чтобы знать.

Мне не было больно. У меня закаменело всё в душе. Я чувствовала, как сквозь неживое и сухое горло проходит горячий воздух в ставшие железными бронхи. Как бьётся горячее сердце. Как бегают мурашки по сведённым судорогой рукам. По скрюченным на руле пальцам. Как превратившиеся в лёд ноги, кажется, примёрзли к педалям.

Но боли я не чувствовала. Я стала машиной. Голова работала ясно и чётко. И билась, пойманной птичкой только одна мысль: раздавлю.

Я раздавлю тебя!