Измена. Одиночество вдвоем - стр. 26

С дачей вообще не должно быть проблем. Участок был ещё мамин. Когда Милка вышла замуж за своего Николая и уселась дома образцовой домохозяйкой, мама разделила между нами «наследство». Мне дачу, а Милке бабушкину двушку в пятиэтажке на окраине Кузьминок. Мама до сих пор опасается, что Милкин Николай Степанович выгонит её из дома с детьми и заменит на молодую жену. Но это другая история.

Перестраивали дачный дом мы с Алексеем в браке. Но перестраивали и ремонтировали, а не строили с нуля.

Дом у нас был в хорошем месте. Маме дали на работе участок недалеко от Климовска. Сейчас это место в черте города Подольска. Практически Москва. Да и дом у нас добротный. В целом наша дача, пожалуй, будет подороже нашей квартиры.

Ну и ипотека. Самое больное место.

Нужна ещё работа.

Опять!

Только я устроилась как нормальный человек, чтобы не скакать раненым лосем по трём местам. Видно, придётся вновь впрягаться в эту карусель. Хорошо, что мальчишки уже выросли и не требуют такого внимания, как малыши.

И спасибо нашему тренеру, что взял на себя львиную долю мужского воспитания.

Я гоняла эти мысли по кругу, заходя в квартиру и готовя ужин. Бесконечно. Словно жвачку.

Из этого заторможенного состояния меня вывел мамин вечерний звонок.

Я рассказала ей всё, что знала о демарше своего мужа. И она, после небольшой паузы вдруг стала говорить совсем о другом.

– Я не понимаю, как так получилось, что вы, мои девочки, стали так держаться за своих мужиков. И я чувствую в этом свою вину. Из-за того, что я выгнала из нашего дома изменника-мужа, вы, мои дочери, теперь боитесь остаться одни. Что ты, что старшая. Та вообще всё прощает своему обнаглевшему муженьку, лишь бы был. А ты жила с практически незаинтересованным в семье Алексеем и не замечала его недостатков. Тоже по принципу – должен же быть мужчина в доме! — сокрушалась моя мама.

– Я не знаю мама. И не готова сейчас говорить об этом. Мне очень больно. — проговорила я.

– Ты приедешь хоть на недельку?

– Не знаю. Я ищу ещё работу. И развод. Делёж, — начала я.

– На все судебные дела ты уже повлиять не сможешь. Хоть ночуй под дверью суда. На самый худой конец, я могу продать свою квартиру. Или ты сдашь своё жильё и переедешь ко мне. Нет паники и безвыходной ситуации. А без хотя бы короткого отпуска ты не сможешь нормально работать. Жду тебя! — закончила разговор моя решительная мама.

Я положила трубку и внезапно расплакалась. Что же ты, Лёша, натворил? Что наделал с нами?

Как же моя любовь? Она не важна для тебя?

А для меня?

Вновь мучительная ночь. И вновь ненужные мысли. И мучительные воспоминания.