Измена. (Не) вернуть назад - стр. 5
– Ты почему не в больнице? – между его бровями пролегла морщина.
– Прости, что? – моргаю, надеясь проснуться. Ведь он не может в данной ситуации злиться на меня за то, что я сбежала из больницы.
– Ты должна находиться под наблюдением. Для ребенка это небезопасно, – приближается он, сверкая глазами.
– Меня отпустили… – непонятно почему оправдываюсь я, будто провинившаяся школьница. – Так, стоп! – прежде всего торможу свой беспорядочный поток мыслей, утекающий во внезапно накрывшее меня чувство вины. – Мне кажется, сейчас это не самое главное, – наконец-то нахожу в себе силы.
В моей ванной прямо сейчас голая девица, которую я прогнала из своей кровати. А муж, что должен быть далеко отсюда, стоит прямо передо мной и расстреливает меня глазами.
– А что, черт возьми, может быть важнее нашего ребенка?
Либо я такая глупая, либо он пытается сместить фокус внимания.
– Может быть, то, Матвей, почему в нашей постели обнаженная женщина? – слова даются с трудом.
Муж молча буравит меня взглядом. С каждым мгновением его радужки темнеют все больше. Он крепко сцепляет челюсти и, кажется, готов взорваться. Но я держу себя в руках, не реагируя на его гнев и не показывая, как мне на самом деле страшно. Страшно, что вся наша жизнь в это мгновение летит под откос.
Он плюнул мне в душу. Солгал. Обманул. Хотя где-то в самом дальнем уголке сердца теплится надежда на то, что я все поняла совсем не так и он сейчас сможет меня в этом убедить.
– Ну же! Говори! Ты до завтрашнего дня в командировке! – внезапно для самой себя выкрикиваю.
– А ты должна быть в больнице! – резко заявляет он. – У тебя угроза…
Слышу щелчок двери позади себя, и внимание мужа перетягивает та, что стоит у меня за спиной. Он смотрит на нее, а не на меня. Внутри все обрывается, а глаза начинает печь. Я не могу прочитать эмоцию на его лице, но даже этого направленного в сторону другой взора хватает, чтобы я медленно умирала.
– Не меняй тему, Матвей! И посмотри на меня, в конце концов! – никогда я не разговаривала с ним с подобной интонацией. Но сейчас в моей груди пробуждается нечто такое, о существовании чего я даже не подозревала. – Что здесь делает эта женщина?
Муж вновь смотрит на меня.
– Я ее пригласил, – говорит прямо в глаза. – Понятно?
– Для чего? – задаю самый дурацкий вопрос, прекрасно понимая, чем они могли заниматься после того, как распивали вино и ели фрукты. Да и в постель обнаженной она легла не потому, что внезапно испачкалась до самых трусов.
Слышу, как эта дрянь ходит где-то сзади, и слетаю с катушек.
– Пусть она уйдет! – кричу так, как никогда в жизни. – Почему она до сих пор здесь? Это мой дом, я не хочу видеть здесь разных потаскух!