Измена Дракона: Пепел Истинности - стр. 4

Метка на груди отзывается на его прикосновения так сильно, что за этим яростным чувством я почти не ощущаю своих собственных чувств и мыслей.

Он прикасается к моей метке, и я разделяю его сознание, я вижу все.

— Видишь? — спрашивает он, и я снова тону в его глубоком бархатном голосе, позабыв обо всем, — это правда, это то, что я чувствую. Метка не врет. Я люблю тебя, Ева.

— Я тоже люблю тебя, — шепчу я, не в силах противиться этому чувству.

После этих слов буря желания застилает мой разум, и метка заставляет меня застонать от удовольствия, когда Эрик касается моей груди снова.

Наши губы сливаются в страстном поцелуе, и я чувствую, что еще мгновение и я прощу ему все, что бы он ни сделал.

3. 3

Двумя месяцами ранее

— Это она? — спрашиваю я, глядя на хрупкую юную девушку, быстро идущую по дороге.

Она меня не видит, поскольку стекла моей кареты прозрачны только со стороны пассажиров.

— Вам нравится, лорд Майт? — горделиво спрашивает мой слуга Калеб. Его гордость обоснована, надо признать - он отыскал подлинную жемчужину среди сорной травы.

Магия дракона-оборотня позволяет мне оценить все ее достоинтства, я без труда могу видеть сквозь одежду, если того пожелаю.

А я желаю, видит первый дракон, желаю очень сильно. Точеная фигура, густые вьющиеся каштановые волосы, гордый взгляд и глаза. Какие глаза…

— Она словно воплощенное произведение искусства. Никогда не видел настолько красивых простолюдинок, — говорю я. Скрывать свой восторг ни к чему, старик постарался на славу, — она точно не из драконов?

— Возможно есть какая-то примесь, но незначительная. С ее отцом я уже договорился. У него как раз дела идут не лучшим образом, так что он без возражений согласился содействовать вам. Даже был очень рад и сказал, что всю жизнь об этом молился.

Калеб хихикает себе под нос и поправляет остатки своей седой шевелюры.

— Так он продал свою дочь?

— Я бы сказал, дал свое благословение. У них это так называется. Да и к тому же она не родная ему…

— У такой красотки наверняка есть жених, — задумчиво говорю я.

— Ухлестывает один из низкоранговых магов, ничего особенного, с ним мы уладим вопрос. Она забудет о нем в ту же минуту, как на ее груди будет выжена метка.

— Как ее зовут?

— Ева, — говорит Калеб.

Мне хочется выйти из кареты и поговорить с ней, но я благоразумно останавливаю себя, помня слова чернокнижника, который будет проводить обряд.

Условие должно быть соблюдено, она не должна меня видеть до тех пор, пока на ней не будет метки. Только так гарантируется результат. Иначе все может сорваться и я свяжу себя истинностью с женщиной, которая сохранит любовь к кому-то другому. Отыграть назад будет нельзя.