Изгнанница. Проверка истинности - стр. 5

За год прошла трёхлетнюю учебную программу и с блеском сдала экзамены за полный курс обучения в академии магии Вейсен. Мне удалось стать лучшей выпускницей. Получить золотой посох, увитый лозой винограда, где листья – изумруды, а ягоды синие сапфиры. Такие знаки отличия получает не каждый целитель. За всю историю академии всего три целителя удостоились его и все они были магами жизни, как и я.

Смотрю в окно. Выгоревшие на солнце степи за окном навевают мрачные мысли о собственном одиночестве. Я как ковыль, который вырос, порадовал божественным цветением и сгорел дотла на солнце.

Если честно, то я просто боюсь показаться на глаза своей семье. Не смогу видеть разочарование в глазах мамы. Презрение в глазах отца я уже видела. Весь в год просыпалась в холодном поту, когда мне снился этот взгляд.

Нет, не пойду домой, мне и так хватает негатива. Дождусь ночного дилижанса в Тебих и уеду, никем не замеченной, наконец-то решила я, когда карета остановилась на станции родного города.

Ничего не изменилось, я осторожно выглядываю в окно. Всё те же милые домики на окраине, утопающие в цвету розовых кустов. Дилижанс останавливается на обшарпанной станции, диссонирующей с общим цветущим видом городка.

Жители Амбары не любят покидать её. Большинство обитателей городка никогда не выезжали за его пределы и считали станцию, символом предательства их убеждений. Никого не интересует, что она работает и наоборот. В город приезжают новые люди, которых, впрочем, здесь тоже не слишком жалуют.

Я выхожу из дилижанса одной из последних. Мне торопиться некуда. Становлюсь в очередь на выдачу багажа.

— Добро пожаловать домой, Наиля, — услышала я за спиной голос младшего брата и саквояж выпал из рук. Как же они узнали, когда я буду в городе?

Уоррен с лёгкостью подхватил мой багаж с земли. Взглянул в мои полные боли глаза, бросил саквояж и порывисто обнял.

— Всё пройдёт, сестрёнка, — прошептал он. — Может, это и к лучшему.

Я всхлипываю ему в плечо, намочила рубашку, а Уоррен только гладит меня по спине и что-то ласково шепчет.

Вот бы в тот день, когда мне выносили приговор вместо отца, приехал Уоррен. Может, я бы не так переживала, а родители к тому времени отошли от известия, что я больше не смогу присылать им деньги.

Деньги, опять эти деньги. Любовь родителей строилась на том, сколько я могу принести денег. Нет денег — нет любви.

Уоррен сдаёт громоздкие чемоданы и саквояж в камеру хранения на вокзале, чтобы уехать вечерним дилижансом.

Он мягко берёт меня под руку и ведёт к дому. Как же вырос мой младший брат. Уже выше меня на голову. На следующий год он выпускается из школы, а я не смогу помочь ему с дальнейшим обучением. Опять грязным комом наваливается чувство вины.