Издранное, или Книга для тех, кто не любит читать (сборник) - стр. 46
– В прошлом году у нас тоже нормально. А в этом не знаю, когда включат. Мерзнем, как собаки, – сказала Мария Степановна.
– А у меня муж от жары в одной майке ходит, – сказала Галина Львовна. – Спим под простыми одеялами. А чего – тепло ведь.
– У нас пуховые, а все равно спим одетыми, – сказала Мария Степановна. – Холод собачий. Никогда такого не было.
– Бывает по-разному, – сказала Галина Львовна. – У нас тоже не топили, а теперь вот топят. Тепло, как на курорте. Даже окон не стали заклеивать. То заклеивали, вату пихали, а то даже не заклеиваем, и так тепло.
– А у нас хоть заклеивай, хоть не заклеивай, все равно холод собачий, зубы стучат. Наверно, до Нового года не затопят, – сказала Мария Степановна. – Просто паразитство какое-то. Вредительство.
– Это точно. А как живете-то вообще? – спросила Галина Львовна.
– Да ничего, – сказала Мария Степановна. – Живем помаленьку. Нормально, в общем-то.
– Мы тоже кое-как. Нет, ничего. Нормально тоже. И топят вот. Ничего.
– А у нас холодища. Муж в перчатках ходит: артрит.
– А мой в одной майке. А что – тепло!
– А у нас холод собачий. Ну, всего хорошего, Галина Львовна.
– До свидания, Мария Степановна.
И они отошли друг от друга с улыбками, потому что ничто не вызывает так скоро улыбку, как общение людей друг с другом на одну тему при условии взаимопонимания и добросердечия. Будем же и мы такими людьми, как Мария Степановна и Галина Львовна!
7 ноября 1994.
Комната смеха
Я был ребенком пригородным, и поэтому в городе мне стоило палец показать – и уже смеюсь, потому что в городе все по-другому, все иначе.
Меня привезли в парк. Качели, карусель, колесо обозрения, комната смеха.
Комната смеха.
При входе там простое зеркало. Глянешь в него мельком: ну, вот он я, обычный и привычный, – и скорей к кривым зеркалам, смеяться тому, как выпячивается живот, как растягивается вширь или вдоль физиономия, как становишься дугообразным, как ноги вдруг отпрыгивают вбок от тела. Умора в общем. Я смеялся до упаду. Отсмеявшись, хотел уже уйти, но решил еще раз заглянуть в то, нормальное зеркало при входе – чтобы убедиться, что ничего со мной не сделалось, я такой же, каким и был до этого.
Однако, на меня смотрел из зеркала совсем другой человек. Вернее, тот же, но взгляд мой на этого человека изменился. Я с интересом рассматривал свое веснушчатое не шибко красивое лицо, косой белесый чубчик, голову в целом, похожую на огурец, костлявые свои плечи, тонкие руки, косолапые ноги в штанах, пузырящихся на коленях… Я показался себе каким-то чужим, посторонним и даже более странным, чем был в фантастических зеркалах. Вышел я из комнаты смеха притихший, подавленный, чего-то не понимающий. Испуганно-счастливый.