Избранные труды по русской литературе и филологии - стр. 151

В сценарии есть персонаж, знающий все – происхождение ошибки и ее следствия, – это адъютант. В рассказе всего не знает никто: ведь адъютант здесь только реагирует на появление Киже, но откуда тот взялся, его не интересует, а писарь отключен от остальных персонажей и не может участвовать в следствиях своей ошибки. Когда в сценарии Гагарина добивается от Павла возвращения Киже из Сибири, фрейлина знает, что совершается новая ошибка, – в рассказе она об этом не догадывается, потому что «по быстроте любовного случая» офицер не успел сообщить ей своего имени. В первом случае Пален, адъютант, фрейлина преследуют свои цели, во втором – интересы и цели персонажей призрачны. Любовник фрейлины, соединения с которым она добивается, так и не появляется в рассказе, что контрастирует с ходом сюжета в сценарии. «Действующих лиц» в рассказе нет, каждый из них представляет собой некое подобие Киже.

Но наиболее специфическое качество рассказа заключается в том, что анекдот трактован в нем (согласно вводной главке журнального текста) «как слово из той эпохи», – Киже понимается как словесный знак павловского времени. Таково, по мысли Тынянова, должно было быть в данном случае отличие литературного текста от фильма. Поэтому в рассказе выдвинуто на первый план сопоставление и столкновение слова и реальности. Для писаря и Синюхаева слова приказа «имели не смысл, не значение, а собственную жизнь и власть». В сценарии перед столом писаря висит список формул, которыми пользуются в официальных бумагах, но эта деталь никак не влияет на сюжет. В рассказе же обыграны знаменитые павловские запреты на слова: нарушение их в одной из бумаг помогает рождению Киже в другой. Замечательно, что писарь не только «допустил нелепое написание», но и сделал орфографическую ошибку, так что «сомнительная жизнь» подпоручика начинается с того, что Павел исправляет эту ошибку, «вставив преогромный ер».

Тынянов, по-видимому, колебался, как должно звучать имя подпоручика – Киж (так в одном из источников, которыми он пользовался528, и в упомянутом выше чтении в Институте истории искусств, судя по отчету о деятельности института529) или Киже (так в другом источнике, о котором мы скажем далее). Возможно, он знал диалектное слово «киж», имеющее несколько значений, в том числе – «маленький ребенок», что открывало возможность игры на мотиве появления на свет или «игрушечности», но в конце концов предпочел квазифранцузское звучание (ср. заключительные фразы 20‐й главки: «Полковник Киже из Франции. Его отец обезглавлен чернью в Тулоне»).