Размер шрифта

Избранное в двух томах. Том II - стр. 55

Эта пляска, эта чечетка-«цыганочка» вовсе не так примитивна, как может показаться на первый взгляд.

Среди блатарских «балетмейстеров» встречались необыкновенно одаренные мастера, способные станцевать речь Ахун Бабаева или передовую статью из вчерашней газеты.

Я очень слаб, но мне еще придется

Продолжить путь умершего отца.

Распространенный старинный лирический романс преступного мира с «классическим» запевом:

Луной озарились зеркальные воды, –

где герой жалуется на разлуку и просит любимую:

Люби меня, детка, пока я на воле,

Пока я на воле – я твой.

Тюрьма нас разлучит, я буду жить в неволе,

Тобой завладеет кореш мой.

Вместо «кореш мой» напрашивается слово «другой». Но блатарь – исполнитель романса идет на разрушение размера, на перебой ритма, лишь бы сохранить определенный, единственно нужный смысл фразы. «Другой» – это обыкновенно, это – из фраерского мира. А «кореш мой» – это в соответствии с законами блатной морали. По-видимому, автором этого романса был не блатарь (в отличие от песни «Судьба», где авторство уголовника-рецидивиста несомненно).

Романс продолжается в философских тонах:

Я жулик Одессы, сын преступного мира,

Я вор, меня трудно любить.

Не лучше ль нам, детка, с тобою расстаться,

Навеки друг друга забыть.

Еще далее:

Я срок получу, меня вышлют далеко,

Далеко в сибирские края.

Ты будешь счастливой и, может быть, богатой,

А я – никогда, никогда.

Эпических блатарских песен очень много.

Золотые точки эти, огоньки

Нам напоминают лагерь Соловки.

(«Остров Соловки»)

Древнейший «Гоп со смыком» – своеобразный гимн блатного мира, широко известный и не в уголовных кругах.

Классическим произведением этого рода является песня «Помню я ночку осеннюю, темную». Песня имеет много вариантов, позднейших переделок. Все позднейшие вставки, замены хуже, грубее первого варианта, рисующего классический образ идеального блатаря-медвежатника, его дело, его настоящее и будущее.

В песне описывается подготовка и проведение грабежа банка, взлом несгораемого шкафа в Ленинграде.

Помню, как сверла, стальные и крепкие,

Точно два шмеля жужжат.

И вот уже открылись железные дверцы, где

Ровными пачками деньги заветные

С полок смотрели на нас.

Участник ограбления, получив свою долю, немедленно уезжает из города – в облике Каскарильи.

Скромно одетый, с букетом в петлице –

В сером английском пальто,

Ровно в семь тридцать покинул столицу,

Даже не глянул в окно.

Под «столицей» разумеется Ленинград, вернее, Петроград, что дает возможность отнести время появления этой песни к 1914–1924 году.

Герой уезжает на юг, где знакомится с «чудом земной красоты». Ясно, что:

Страница 55

На следующую страницу