Избранное. Том 2 - стр. 73

Однако справедливости ради хотелось бы отметить, что в последний период существования коммунистического режима, когда неэффективность социалистической системы производства, основанной на принуждении и централизованном распределении ресурсов, стала очевидной, упомянутые мною высказывания Маркса о материальном стимулировании и экономической заинтересованности производителей в результатах своей хозяйственной деятельности были реанимированы. Из центральных партийных органов ученым срочно были спущены директивы о разработке различных систем и шкал премирования рабочих и инженерно-технического персонала. Должен признаться, что я с энтузиазмом участвовал в данной работе, поскольку еще не отдавал себе отчета в конечной ее бесперспективности. В то время многие экономисты жили иллюзией, будто можно внедрить элементы рыночной системы, сохраняя государственную собственность как господствующую форму. Мне также представлялось, что можно создать конкурентное пространство, освободив государственные предприятия от чиновничьей опеки, наделив их широкой свободой в хозяйственной деятельности. Однако практические предложения, связанные с внедрением элементов рынка в хозяйственную систему социализма, оказались несостоятельными.

Но и в теоретическом отношении идея, намеченная буквально пунктиром в так называемой теории научного социализма, вызывает целый ряд сомнений. Я имею в виду уже упомянутую формулу «От каждого – по способностям, каждому – по труду».

Что значит «по труду»? Каков критерий отделения трудовых доходов от нетрудовых? Хозяйственное законодательство? Но ведь его создателями являются опять-таки государственные чиновники. Прежде всего к нетрудовым доходам относились доходы от спекуляции. Но в принципиальном плане спекулятивный доход не противоречит рыночным основам ведения хозяйства. Фундамент так называемой социалистической спекуляции составляло государственное регулирование цен. Принцип свободного ценообразования изгонялся как из теории, так и из практики социалистического хозяйствования. Это приводило лишь к тому, что игра на разнице государственных цен и цен «черного рынка» стала очень существенной сферой экономики. В отдельные периоды до трети потребительских товаров проходило через систему «черного рынка» (а изделий легкой промышленности, мебели и бытовой техники – около 50 %).

Но при классификации доходов на трудовые и нетрудовые есть и более тонкие моменты. Например, получение фиксированной государственной зарплаты при производстве низкокачественной, не пользующейся спросом продукции по государственной классификации относилось к трудовому доходу, а по существу никакого отношения к результатам труда такой доход не имел. Здесь возникал и более существенный в теоретическом и практическом отношении вопрос, ставящий под сомнение всю конструкцию принципа распределения по труду. Дело в том, что понятие затрат труда (или в более широком понимании – издержек производства) в формуле Маркса не ставится в прямую зависимость от результативности труда, т. е. от степени признания полезности данного вида деятельности. Это понятно студенту первого курса экономического факультета. Труд может быть более результативным и менее результативным в зависимости от целого ряда факторов, как лежащих в сфере производства, так и относящихся к рыночной конъюнктуре. В связи с этим возникает вопрос к К. Марксу: «Какой труд или какая норма измерения труда заложена в формулу; должно ли распределение осуществляться по фактическим, усредненным затратам труда или по общественно значимым результатам трудовых усилий?»