Избранница Серых холмов - стр. 12
Разговоры по мановению жеста королевы прекратились. Теперь мне оставалось держать себя в руках и не выдать замысла раньше положенного!
Вели церемонию всегда мужчины. Старейшина нашего народа, черноволосый Бранн, не утративший этой особенности, даже перешагнув пятисотый день рождения, по-юношески свободно взошёл на помост, поклонившись народу и лишь затем королевской ложе, начал Ритуал Прощания.
Его помощники, четверо юношей, одетых в светло-жёлтые туники, расставили по алтарю голубые и зелёные толстые свечи. Бранн самолично зажёг их от деревянного посоха и, глазами выцепил меня из толпы.
Это было несложно. Как по положению, так и по наряду, я выделалась среди собственного народа, который уже не станет частью моего будущего.
Кхира сопровождала меня на помост, время от времени поправляя шёлковую накидку изумрудного цвета, закреплённую брошью с драгоценным глазком, на правом плече.
Бранн кивнул мне и громко пробасил в сторону толпы:
– Дикий Бог возвратится скоро во чрево Матери, а Богиня-Мать станет старухой. Колесо Года проворачивается, земля постепенно умирает день за днём.
Голос старейшины затерялся в шелесте листвы. Деревья одобряли Ритуал и благословляли меня на путь. У Жиннивер появился ещё один повод скорее отправить меня с глаз долой.
Теперь настала моя очередь говорить:
– Я охотно последую за древними богами во тьму, где они будут присматривать за мной, защищать и хранить меня.
И задула поднесённую голубую свечу, символ грядущих осенних дождей, смоющих мои следы.
Собственно, на этом основная часть заканчивалось и начиналось празднование. Бранн дал знак королеве, и Жиннивер с помощью служек поднялась к нам. От неё пахло как обычно, зеленью и пряными травами, да так сильно, что мне захотелось отодвинуться и зажать нос.
– Я как проводник воли Богини достигла своей самой сильной ступени, – пропела она. – И отправляю тебя, Меви из рода Леонориев, в путешествие без возврата.
Опустившись на колени на бархатную подушечку и склонив голову. я, скрипя зубами, произнесла:
– Мудрейшая Богиня, я прошу твоего благословения.
– Даю тебе его, – торопливо и с явным облегчением ответила Жиннивер и отошла, чтобы спуститься с помоста.
– Позвольте попрощаться с народом, ваше величество.
Я подняла голову, и наши взгляды скрестились. Светло-зелёные глаза королевы метали молнии, но на губах играла благостная улыбка.
Отказать мне королева не имела права, и именно моя готовность сказать речь и то, как я посмотрела на неё, тревожило Жиннивер сильнее самой «глупой речи».
Позволив мне начать, Жиннивер тем не менее позаботилась, чтобы я «не утомляла гостей».