Из жизни военлета и другие истории - стр. 22

Я так и поступил. И проводил домой. Нарвал где-то цветов. В станционном буфете забрал все шампанское. Ребятам со станции же позвонил, просил доложить по службе, что вывихнул ногу. Все это проделал на одном дыхании, как «бочку» завертел или «иммельман»[22]

В этот вечер, эту ночь я был счастлив совершенно. Надя все шептала – не торопись, ты не в полете.

И все было мое. Я ни о чем не жалел. Ибо время остановилось. Я даже не знал, что сейчас – ночь, день, утро. К моему удивлению и Надя потеряла ориентацию. Выходила в сени. Там грохотали тазы, ведра.

– Прости, милый. Я совсем голову потеряла, – говорила Надя и вдруг шептала слова модной в те годы песенки запрещенного белоэмигранта Вертинского: «…у ней такая маленькая грудь, на ней татуированные знаки…»

Мы сошли с ума. И навсегда.

Как я благодарен нашему Бате. Он как-то раз собрал нас, небольшую группу вернувшихся из увольнения и сказал некое назидание. А оказалось, что сказал он нам, желторотым, да еще в прыщах, мудрые слова.

– Вот что, военлеты. У вас девушки будут. Женщины. Даже жены. – Он вздохнул почему-то. – Вот вам мой совет. Никогда не интересуйтесь их прошлой жизнью. Ни – кто. Ни – сколько. Ни – кто лучше. Вы прежде всего должны женщину свою уважать. Даже если она и сиюминутная. Она вам все сама расскажет. А ежели не расскажет, то и не надо. Значит, она вас не очень ценит. Поэтому наслаждайтесь, любите и будьте настоящими мужиками. Теперь – отбой!

Мы запомнили слова Бати на всю жизнь. И я, конечно. Тем более, радовался, что мужа нет.

Утром мне Надя рассказала про себя. Мама ее умерла давно, они живут с папой. Он – стрелочник на нашей липецкой железнодорожной станции. У нее сын, ему теперь уже три года. Если ты останешься и захочешь, я вас познакомлю.

– Как это – захочу! Как это! Конечно. Немедленно.

– Нет, не немедленно. Он в деревне у тети. Вот немного подождем да может и съездим к ним.

– Да, да, съездим. Я сейчас сбегаю к командиру, отдам ему заявление. – На ее удивленный взгляд поясняю: – В армии так принято. Хочешь жениться – пиши заявление командиру части. Он рассмотрит, что за девица, каких кровей да кто в роду у нее. И даст добро.

– Нууу, – протяжно произносит Надя, – нам точно не даст твой командир разрешения. Да и ладно. Ежели ты согласный, то и так будем жить. Если это – любовь.

– Пойми, Надя, меня никто не разлучит с тобой. И плевать. И еще. Ежели ты не против, я твоего сына усыновлю. Теперь твоя задача – родить мне дочь.

И снова бедная кровать начала испытывать такие перегрузки, что папа Надин как-то даже сказал: