Из области таинственного. Простая речь о бытии и свойствах - стр. 4

Уважать человека можно лишь веря в его духовно-нравственную природу. Если эта вера, подкрепленная фактами, будет тверда, то сами собой сделаются невозможными убийство, насилие, племенная или сословная вражда и т. д… У некоторых из нас не только нет веры в духовную природу, но и нет терпимости к людям, пытающимся познать духовную природу. Человечество как бы боится подойти к той области, которую один писатель (Оуэн) назвал «спорной между двумя мирами». Не может быть света, когда господствуют материалистические принципы и стремления; не может быть гуманизма, братства, когда о душе думают сколько же, сколько о прошлогоднем снеге… Нельзя жить только земным; только материальным. Стремление забыть о том, что кроме золота, пьянства, разврата, мишуры, пустых забав есть еще иной мир, более высокий и совершенный, есть стремление к мраку, к застою, к смерти. Нельзя дрожать только за одно свое материальное благосостояние: это – эгоистическая, жалкая, животная дрожь.

Надобно дрожать за человеческое достоинство, которое теперь, именно теперь, в конце века, поругано и оскорблено дикими материалистами, фарисеями, скотоподобными эпикурейцами, человеконенавистниками. Надобно дрожать за чистоту духа, которая омрачена малодушием, предательством, эгоизмом, светобоязнью, торжеством грязных, темных инстинктов. Анархизм отвратителен, но не потому только, что он стремится разрушить кров, отнять наше достояние, истребить огнем и мечом человеческую жизнь и все то, что служит ей, а потому, что он является олицетворением крайнего преобладания материи над духом, оборотной стороной истинного прогресса, исчадием всего дурного, что таится в человеческой природе – последним словом материализма и неверия в духовную природу. Только этот мир, только тело, только земля признаются им. Отсюда – насилие, убийство, разрушение…

Тот, кто потерял внутреннюю уверенность в своем вечном назначении, веру в вечную жизнь, будь ли то отдельная личность, целый народ или известная эпоха, у того вырван с корнем источник всякой воодушевляющей силы, способности к самопожертвованию, к цивилизации. Он делается тем, чем и должен тогда быть, эгоистическим, чувственным существом, погруженным единственно в заботы самосохранения. Его культура, его просвещение имеют тогда целью лишь служить на помощь и украшение чувственной жизни или, по крайней мере, устранять то, что может вредить ей.

Старинное изречение, давно сделавшееся тривиальным: «memento mori», превращается в новое, более серьезное – «memento vivere», т. е.: помни, что ты наверное будешь жить, но твое будущее состояние прямо определяется общим результатом здешней жизни, каков бы он ни был – радостен для тебя или нет. Этот вывод в области психизма немаловажен, особенно в такое время, которое издавна привыкло вычеркивать заботу о будущем мире из списка своих повседневных интересов… Тот, кто свободно, научным путем дошел до положительных убеждений относительно этой высшей проблемы жизни, не имеет права молчать в таком важном вопросе и ввиду настоятельной потребности его разрешения.