Из невозвратной стороны - стр. 22
И он запел о прекрасном чувстве… но не допел. Растаял и превратился в капельку на лиловом язычке. В маленькую капельку-брильянтик, которую барышня и проглотила. Такую песню испортила, бестолочь, и сюжет поэтам!
А ведь от восторга, волнений, вдохновений стихи рождаются. Даже поэзия зажужжала.
Это вам не страдания-расставания рифмы плести. Жужжат рифмы у поэток, не дают жить спокойно. А жужжание всё громче, воробьём вокруг вьётся, вот-вот поэзией обернётся. Но рифмы, тем более воробьи, не жужжат так противно, хотя рифм сколько угодно противных, но они всё же не воробьи. А так, слепни, на воробьёв похожие.
– Слепни! – заголосила я.
– А что это такое!?
– Это хуже комаров-кровососов. Тело с мясом выдирают, когда жалят. Жуть, как укусы чешутся и не проходят долго. А размером – с воробьёв! Загрызут.
Волнения и тем более вдохновения ушли куда-то. Отгонять мы их начали. А они отлетели, собрались в тёмную стаю – и на нас. Жуть! Сожрут!
Нас опять волнения, но без вдохновений, охватили, и мы вниз бултых, в воду море-океана Москвы.
Слава богу, если он есть, конечно, хорошо, что мы не совсем в коридоре времени прописались. А то обглодали бы нас слепни до костей. Как критики поэтов. Но живы. Дрожим, волнуемся.
А на острове вспышки яркие, там много радости и добра. Поэтому там так всё светится.
– Думаешь?
– Да. И отставить ненужное словоблудие! Вперёд, в город света и радости, – приказала капитан.
– Слушаюсь! Но как?
И мы задумались. Паруса порваны, не сдержать больше ветер. Как дойти до острова света и радости?
– Давай по-бурлацки, – предложила я.
– Это как?
– Лямку на плечи и с песней. Мы по бережку идём, песню солнышку поём.
И они пошли. Солнышко отражалось в воде, и они шли по нему, стараясь поднять больше солнечных брызг. Брызги летели во все стороны и были похожи на хрусталики. Кто не ходил под лямкой, тот не может представить, каково это. Попробуйте. А если держать цепь руками, то это уже не по-бурлацки, да и брызг меньше.
– Давай пароход сделаем, – сказала я. – Новая ступень прогресса.
– Это как?
– Ты с одной стороны, я – с другой. Вроде колеса – и дуду! Поехали.
– А ду-ду обязательно?
– Конечно. Мы же пароход теперь. Новая ступень прогресса.
И мы запароходили и так разогнали, что из-под форштевня волна пошла. Ура-а-а! И бац!.. Удар – и мы опять плаваем, как… ну… как эти…
– На риф налетели, пробоина в правом борту! – заорала я.
– Без паники, – осадила капитан, она была сурова, когда командирила.
Мы сели на мель. А дальше опять глыбь моря-океана Москва по колено, а то и по пояс. Труден путь к счастью. А город сиял и манил блеском прекрасных таинств. Только красота и таинства могут так сиять. Надо было как-то перетащить корабль через мель, чтобы дойти до прекрасной мечты.