Из крови и пепла - стр. 38
Два на верхней челюсти, два на нижней. Я посмотрела на его руку, лежащую рядом с моей ногой. Ногти тоже вытянулись, став больше похожими на звериные когти. Не пройдет и нескольких часов, как его зубы и ногти затвердеют и заострятся. Они смогут резать и рвать кожу и мышцы.
Он станет одним из них.
Жаждущим.
Побуждаемый ненасытной жаждой крови, он будет убивать всех, кого увидит. А если кто-нибудь переживет его нападение, то в конце концов станет таким же.
Ну, это касается не всех.
Я не стала.
Но он превращался в существо из тех, что обитают за Валом, живут в густом неестественном тумане, в той гадости, которую наслало проклятием на эти земли павшее королевство Атлантия. После войны Двух Королей минуло четыреста лет, а зараза по-прежнему держится.
Жаждущие были созданиями атлантианцев, результатом их отравленного поцелуя, который превращал невинных мужчин, женщин и детей в алчных существ, чьи тело и разум извращены и испорчены неутолимым голодом.
Хотя большинство атлантианцев были истреблены, многие еще существовали, и достаточно одного живого атлантианца, чтобы создать дюжину Жаждущих, если не больше. Они не были совершенно безмозглыми. Ими можно управлять, но на это способен только Темный.
Этот бедняга дал отпор и сбежал, но он должен был знать, что означает укус. Мы все с пеленок это знаем. Это часть кровавой истории королевства. Он проклят, и ничего нельзя поделать. Неужели он вернулся, чтобы попрощаться с женой? С ребенком? Неужели решил, что с ним будет по-другому? Что он благословлен богами?
Что он Избранный?
Это не имеет значения.
Вздохнув, я подтянула простыню, оставив голой верхнюю часть его груди. Стараясь не дышать слишком глубоко, прижала к ней ладонь. Его плоть… казалась какой-то не такой, похожей на холодную выделанную кожу. Я сосредоточилась на пляжах Карсодонии и блистающих голубых водах моря Страуд. Вспомнила пышные облака. Они выглядели как мирный туман. Подумала о Садах Королевы рядом с замком Тирман, где я могла просто гулять, ни о чем не думать и ничего не чувствовать. Где всё, в том числе мой разум, было спокойным и безмятежным.
Подумала о теплоте тех слишком коротких мгновений с Хоуком.
Марлоу перестал трястись, подергивание век немного стихло. Морщины в уголках глаз разгладились.
– Марлоу? – позвала я, игнорируя тупую боль, разгорающуюся у меня за глазами.
Головная боль неизбежна. Она всегда приходит, когда я неоднократно открываю чутье или пользуюсь даром.
Грудь под моей рукой поднялась, слипшиеся ресницы затрепетали. Он открыл глаза, и я напряглась. Они оказались голубыми. В основном. На радужке появились красные пятнышки. Скоро глаза утратят всю голубизну и полностью покраснеют.